— О чем? — спросила я хрипло. Прокашлялась. Потому что тело за мгновение до того, как я произнесла эти слова, жарко полыхнуло. Мое подсознание прекрасно помнило, когда я впервые увидела точно такой же взгляд... Пусть тогда Адрей думал, что я несчастная Исса, но сейчас он назвал мое имя... А не ее.

И он что-то почувствовал. Мгновенно оказался рядом, взял меня за руку и произнес совсем тихо:

— Абрита, я, — он запнулся. Моргнул. На мгновение в его глазах появилось сомнение и тот час же пропало. — Я не хочу, чтобы ты думала, что я чудовище.

Это было так смешно, что я прыснула и захохотала.

— Я не чудовище, — упрямо повторил Адрей, сжав губы. А потом резко притянул меня к себе и крепко обнял, прижимая твердо, но совсем не так, как всегда. В его объятиях не было жестокости и желания причинить мне боль. Нет, он был очень нежен и осторожен... Как тогда.

И смех застрял у меня в горле комом. Я поперхнулась и закашлялась, невольно уткнувшись в грудь Адрея.

— Я все помню, — выдохнул он, когда я успокоилась, — не могу забыть. Это была ты... Ты... А не она.

И я поняла, что я дура. Я самая настоящая дура. Вместо того, чтобы оттолкнуть человека, по вине которого погиб мой отец, а я сама оказалась нищенкой в подворотнях Нижнего города, я ничего не сделала. Просто стояла, уткнувшись лбом в его грудь и слушала, как мерно бьется сердце. Мне было хорошо... Как тогда... Только в этот раз это не было украденное у судьбы чужое счастье. Оно было мое. Мое собственное...

И Адрей это почувствовал.

— Абрита, — позвал он меня. И я откликнулась. Подняла лицо и взглянула в его глаза. Я знала, чем это закончится. Знала. И за мгновение до того, как муж стал наклоняться к моим губам я ощутила, как сильно они зудят в ожидании поцелуя. Кажется, я даже облизнула их... Адрей коснулся меня. И я пропала. Весь мир закружился в безумном вихре, исчезая и оставляя нас только вдвоем.

Мы стояли у лестницы и целовались, не в силах остановиться. И все было забыто: нормы приличия, этикет, наша обоюдная ненависть... Даже страх, что меня раскроют, который я пережила недавно, исчез без следа. Ничего не имело значения, потому что там, где наши губы соприкасались зарождалось жгучее пламя, сжигающее нас обоих.

Когда он подхватил меня на руки, я не заметила. Казалось мы только что были в гостиной, а в следующее мгновение я уже лежала в постели и ласкала ладонями обнаженную грудь Адрея. А он шептал мое имя. Ну, почти мое...

Проснулась я уже в сумерках. Темно-синие тени скрывали углы комнаты, а белый, беленый потолок посерел и казался низким и тяжелым.

— Выспалась? — тихий голос Адрея заставил замереть. Дурман, нахлынувший на меня в гостиной прошел, и я невольно сжалась, ожидая то ли очередной грубости и оскорбления, то ли толчка, который скинет меня с кровати, то ли еще каких-то неприятностей. — Нам надо поговорить, — вздохнул он. И я ощутила его губы на своей шее.

— О чем? — выдохнула я, уходя от его прикосновений. Не то, чтобы мне не понравилось... Нет, мне просто было страшно, что я могу обмануться. Я же знала, какой мой муж сволочь...

— О нас...

— О нас? — переспросила я. И невесело усмехнулась, — разве мы уже все не решили?

— Решили, — не стал спорить он. — Но это было давно. И с тех пор кое-что изменилось...

— Что изменилось? — вскинула я брови и отодвинулась от него, желая встать. Вот только Адрей мне не позволил. Он схватил меня и раньше, чем я поняла, что происходит, опрокинул на спину и навис надо мной.

— Все, — решительно тряхнул головой. Его, всегда аккуратная прическа, рассыпалась, и волосы цвета прошлогодней соломы лежали беспорядочно, нависая на глазами. И мне так сильно захотелось убрать их, что я не стала сдерживаться и, вытянув руку, мягким, ласкающим движением убрала пряди, пряча их за ухо. Он улыбнулся, — ты и сама это знаешь.

— Нет, — мотнула головой из стороны в сторону, чувствуя, как прическа сбилась на затылке и неприятно давит на шею. — Я не знаю. Это всего лишь минутная слабость. И все закончилось, — я на мгновение прикрыла глаза вызывая в памяти взгляд Адрея, полный ненависти. Сразу стало легче сказать, то, что я хотела сказать, — ты издевался надо мной, унижал, бил. Ты бросил меня в самом злачном кабаке в порту. Ты... — я запнулась, потому что чуть не произнесла то, о чем должна была молчать. Вместо этого закончила, — ты зверь, Адрей. И то, что ты прямо сейчас был ласков со мной, ничего не значит. Я тебе не верю.

— Прости, — тряхнул головой и прядь, которую я спрятала за ухо, снова упала, закрывая его лицо. — Я, — он на мгновение замолчал, — сделал тебе больно потому, что ты причиняла мне еще большую боль. Я думал, что так смогу отомстить тебе за то, что чувствую. Прости, — он вздохнул, — я вел себя, как полный дурак. Но ты не могла не заметить, что я изменился... с той самой ночи я больше не был губ с тобой...

— Отомстить мне? — нахмурилась я. Его «прости» прозвучало так искренне и так по-настоящему. Он раскаивался в том, что произошло на самом деле. Как будто бы он, и правда, жалел. И он не обманул. Я мысленно пробежала по всем дням, которые прошли с той ночи. И не могла не признать, Адрей определенно был любезен со мной... Совершенно нерациональное и идиотское желание простить и начать все с начала появилось так неожиданно, что я растерялась. Но я не могла не спросить, — но за что?! Что я тебе сделала?!

— Ты заставила меня страдать...

— Я?! — возмущенно воскликнула я. Слова о том, сколько страданий причинил мне он и его отец, вертелись на языке и мне пришлось прикусить кончить языка, чтобы не высказать все претензии к этой семейке, которые у меня накопились.

— Ты, — кивнул он и улыбнулся. Словно не замечая, как я возмущена. — Ты очень похожа на одну женщину, — он замялся, — которую я любил. Вернее, тогда она