– Хардин… – стонет она и кладет голову мне на грудь, пытаясь отдышаться.

– Детка, – говорю я, и она смотрит на меня с усталой улыбкой.

Подстраиваясь под ее дыхание, я глажу растрепанные светлые волосы, падающие мне на грудь. Я все еще злюсь на нее и на Зеда, но я люблю ее и стараюсь доказать, что меняюсь ради нее. Не могу не признать, что мы научились слушать друг друга в тысячу раз лучше.

Она как минимум еще один раз рассердится на меня из-за чертова Зеда, но он должен знать, что она моя и что если он посмеет снова прикоснуться к ней, он труп.

Тесса

Я блаженно лежу на Хардине и пытаюсь отдышаться после оргазма. И моя, и его обнаженная грудь медленно поднимаются. Это не показалось мне странным после долгого перерыва, совсем нет. Мне так не хватало близости с ним. Я знаю, что так скоро перейти к сексу, пока мы еще ничего не решили, – не лучшая мысль, но в этот момент, когда он водит рукой по моей спине, она кажется именно самой правильной.

Я не перестаю представлять, как выглядело подо мной его тело, когда он поднимал бедра, чтобы войти в меня как можно глубже. Мы спали вместе много раз, но этот можно считать одним из лучших. Это было так чувственно, искреннее, мы так желали – нет, нуждались друг в друге.

Совсем недавно Хардин был полон ярости, но сейчас он лежит, закрыв глаза и слегка выпятив губы.

– Я знаю, что ты смотришь на меня, и еще мне надо в туалет, – наконец говорит он, и я не могу не рассмеяться. – Давай поднимайся. – Он переворачивает меня на спину.

Хардин проводит рукой по волосам и убирает их со лба. Он поднимает вещи и выходит, надев только джинсы, и я тоже пока могу одеться. Я смотрю на его футболку, которая валяется на полу, и по привычке наклоняюсь, чтобы поднять ее, но потом снова бросаю. Я не хочу торопиться или злить его, так что пока надену свои вещи.

Сейчас почти восемь. Я натягиваю широкие домашние штаны и обычную майку. На полу валяется все то, что успел сломать и разбросать Хардин, и я решаю сама все убрать и разложить по местам, начиная с вещей из комода. Хардин заходит в комнату, когда я застегиваю сумку с книгами.

– Что ты делаешь? – спрашивает он. В руках у него стакан воды и кекс.

– Понемногу навожу порядок, – тихо отвечаю я.

Я слегка боюсь, что мы снова вернемся к нашей ссоре, и не знаю, как себя вести.

– Хорошо… – говорит он и оставляет стакан и кекс на комоде, а потом подходит ко мне.

– Давай помогу, – предлагает он и поднимает сломанный стул.

Мы молча прибираемся, возвращая комнате ее прежний вид. Хардин относит сумку в гардероб, едва не спотыкаясь о декоративную подушку, упавшую с кровати.

Не знаю, стоит ли мне заговорить первой и что мне сказать; чувствую, что он все еще злится, но вижу, как он постоянно бросает на меня взгляд, значит, он уже не так сердит, как был до этого.

Он выходит из гардеробной, держа в руках небольшой пакетик и средних размеров коробку.

– Что это?

О нет!

– Ничего. – Я вскакиваю и подбегаю к нему, пытаясь все отобрать.

– Это для меня? – с любопытством спрашивает он.

Хардин

– Нет, – врет она и становится на цыпочки, пытаясь вытащить коробку у меня из руки.

Я поднимаю ее еще выше.

– Тут написано, что это мне, – возражаю я, и она опускает взгляд.

Почему она так смутилась?

– Просто я… ну, я кое-что купила тебе, но сейчас это покажется тебе глупым, не надо открывать их.

– А я хочу, – говорю я и сажусь на край кровати.

Не надо было ломать этот дурацкий стул.

Она вздыхает и остается в другом углу комнаты, а я срываю оберточную бумагу, заклеенную скотчем. Меня слегка раздражает, что она залепила маленькую коробку скотчем со всех сторон, но, надо признать, я немного… заинтригован.

Ладно, может, и не заинтригован, но счастлив. Не помню, когда я в последний раз получал от кого-то подарок на день рождения, даже от мамы. Еще с ранних лет я дал понять, что презираю праздники, и вел себя как настоящий засранец, когда получал от нее какие-то нелепые подарки. Она перестала дарить их мне с шестнадцати лет.

Отец каждый год посылал мне дерьмовые открытки с банковским чеком внутри, но мне доставляло удовольствие сжигать их ко всем чертям. На одну из них, пришедшую на мое семнадцатилетие, я даже помочился.

Наконец открываю коробку и вижу, что в ней лежит несколько подарков.

Первый – потрепанная книга, «Гордость и предубеждение». Когда я беру ее в руки, Тесса подходит ко мне и выхватывает ее.

– Это просто глупо… не обращай внимания, – говорит она, но я точно не собираюсь ее слушаться.

– Почему? Отдай, – требую я и протягиваю руку.

Когда я поднимаюсь, она, видимо, понимает, что не переспорит меня, и возвращает книгу. Я пролистываю ее и замечаю, что по всему роману некоторые фрагменты выделены ярко-желтым маркером.

– Помнишь, ты рассказывал мне, как выделял фразы в книге Толстого? – спрашивает она, краснея, как никогда раньше.

– Да?

– Ну… я тоже сделала что-то вроде того, – признается она и ловит мой взгляд.

– Правда? – Я открываю книгу на странице, почти полностью выделенной желтым.

– Да. Но только в этой книге, чтобы тебе не пришлось перечитывать и все такое. Просто я подумала… я не умею дарить подарки, правда не умею.

Но это не так. Я с удовольствием узнаю, какие слова в ее любимой книге напоминают ей обо мне. Лучшего подарка я никогда не получал. Эти простые вещи дают мне надежду на то, что мы сумеем все наладить. Хотя бы тот факт, что мы занимались одним и тем же, еще не подозревая о существовании друг друга, – читали Джейн Остин.

– Ты не права, – говорю я и опять сажусь на кровать.

Я засовываю книгу под себя, чтобы она снова ее не стащила. Достав из коробки следующий подарок, я чуть усмехаюсь.

– А это для чего? – с ухмылкой спрашиваю я, показывая на кожаный органайзер.

– Та штука, в которой ты хранишь бумаги по работе, уже вся порвалась, и в ней все так хаотично сложено. Видишь, тут закладки по дням недели – или по разделам, как тебе удобнее. – Она улыбается.

Этот подарок кажется мне забавным, потому что я всегда замечаю, как она морщится, когда я засовываю бумаги в старую папку. Я никогда не разрешаю ей навести в них порядок, сколько бы она ни пыталась, и знаю, что это сводит ее с ума. Не хочу, чтобы она видела, что там внутри.

– Спасибо! – смеюсь я.

– Это не совсем подарок. Я давно купила его и собиралась просто выбросить твой старый органайзер, но у меня так и не получилось, – с улыбкой признается она.