был ещё проконсулом Азии, хотя, возможно, это был младший брат Аполлинариса, с которым при Каракалле также ничего плохого не случилось [SEG 26 (1976–1977) 1261 = IEph 4.1107].

Сестру Коммода Аврелию Корнифицию, уже старуху, в которой все императоры чтили дочь Марка, а Пертинакс, вроде бы, даже был её любовником, Каракалла заставил покончить с собой, вменив ей в вину, что она всплакнула вместе с Юлией, когда был убит Гета. Это было как раз тогда, когда Каракалла застал женщин плачущими после возвращения из Альба-Лонги. Право выбора смерти он предоставил ей самой. Корнифиция совершила самоубийство с полным спокойствием и ответственностью. После долгих слез она напомнила о том, что ее отец — Марк, дед — Антонин, брат — Коммод, и, наконец, молвила: «Несчастная моя душенька, заключенная в злосчастном теле, выходи, освободись и покажи им, что ты дочь Марка, хотят они того или нет». Затем она сняла с себя все украшения, которые на ней были, и, подготовившись должным образом, вскрыла себе вены и умерла [Дион Кассий. Римская история. 78. 16, 6а.]. Смысл убийства Корнифиции видится только в одном. Она была членом семьи Марка со своим кругом сторонников, никак родственно не связанных с Северами.

Казнили также двоюродного брата Каракаллы Гая Септимия Севера Апра, консула 207 года. Ещё накануне Каракалла послал ему угощение со своего стола, а уже на следующий день направил отряд фрументариев-убийц. Увидев их, Апр, спасая жизнь, выпрыгнул из окна с большой высоты, сломал ногу, но сумел укрыться в покоях жены. Фрументарии видели это, ворвались на женскую половину и прикончили Апра там, сопровождая убийство шутками и прибаутками [Элий Спартиан. Антонин Каракалла III.6.7]. Здесь причина также не известна.

Сын знаменитого друга и зятя Марка Аврелия Тиберия Клавдия Помпеяна (и дочери Марка Луциллы), Луций Аврелий Коммод Помпеян, консул 209 года и уважаемый полководец, успешно командовавший в нескольких походах, которому не было и 36 лет, тоже вызвал подозрение у Каракаллы, возможно, своей популярностью в армии. Поэтому судьба его также оказалась предрешена, только Каракалла побоялся прямо обвинять Помпеяна, а организовал его убийство под видом нападения разбойников [Элий Спартиан. Антонин Каракалла. III, 8]. Это уже более высокий уровень организации дела, чем тупая казнь. Странно, что она так редко использовалась.

Прямо за обеденным столом был убит грамматик и писатель Квинт Саммоник Серен, собравший библиотеку в 62 000 книг. Его вина заключалась в дружбе с Юлией Домной и Гетой, хотя когда-то он был воспитателем и самого Каракаллы.

Другой член кружка Домны, учёный и сенатор, греческий секретарь императора и автор истории Септимия Севера, Элий Антипатр был обвинён в измене и принужден к самоубийству. Ну, с интеллигенцией-то всё просто. Это друзья Домны и Геты.

А вот весталки. Их обвинили в прелюбодеянии. «Заявляя о себе как о самом набожном из людей, он осквернил себя неслыханным кровопролитием, предав смерти четырех весталок, одну из которых (Каннуцию Кресценцию) он сам изнасиловал, когда еще был на это способен, ибо позднее он полностью лишился мужской силы. Вот почему он, как говорят, предался несколько иной разновидности разврата, и за ним последовали также другие люди с похожими наклонностями, которые не только вели себя сходным образом, но и утверждали, что делают это ради спасения императора» [Дион Кассий. Римская история. 78. 16.1.]. Оставим на совести Диона обвинение в изнасиловании, которое никак нельзя доказать, а ведь это было сташное преступление религиозного характера. Но ведь в отношении прелюбодеяния весталок должно было быть проведено серьёзное расследование и суд должен был признать их виновными. Значит, так и было. В результате, трёх весталок (Клодию Лету, Аврелию Северу и Помпонию Руфину), по старинному обычаю зарыли живьём в землю, а Каннуция Кресценция успела покончить с собой, бросившись с крыши дома. Похоже, что дело с весталками было политическим, поскольку все они происходили из знатных семей. Но мы опять-таки, не можем огульно обвинять Каракаллу в подтасовке дела. А вдруг обвинение было справедливым. Таким образом, мы не можем полностью принять версии сенатских историков о лютых и беспричинных злодействах Каракаллы. Он, без сомнения, был вспыльчивим, нетерпеливым и беспринципным человеком, жестоким и беспощадным, но дураком или маньяком он не был. У него всегда были большие планы, которых он старательно придерживался. Всё, что мешало этим планам, беспощадно устранялось.

Марк Аврелий Север Антонин Август (Каракалла)

Чьими руками осуществлялись репрессии? Сивенне отмечает, что ни один из источников не упоминает о присутствии членов Equites Singulares, Frumentarii, Peregrini, Vigiles и Legio II Parthica среди солдат, принимавших участие в чистке внутри города Рима. В источниках упоминаются только две группы, преторианцы и городские когорты. Это говорит о нескольких вещах.

Во-первых, очевидно, что Антонин считал легион II Parthica нелояльным. Во-вторых, он явно полностью доверял только преторианцам и городским когортам, которые служили под началом Марцелла. Остальные подразделения могут не упоминаться по самым разным причинам, но вряд ли они были нелояльны Каракалле.

Кумиром Каракаллы в политике был Сулла, но неизвестно, понимал ли он суть действий диктатора. Он сам называл себя Суллой, велел разыскать и восстановить надгробный памятник Сулле на Марсовом поле.

Культурным идеалом Каракаллы был известный кифаред времён Адриана критянин Месамед, которому он возвёл кенотаф. Тут дело было в том, что сам Каракалла очень любил игру на кифаре и неплохо умел это делать.

Одновременно с волной репрессий, Каракалла, видимо, для разрядки, увлёкся состязаниями в Колизее и Цирке. При этом, император проявил несдержанность, подобную той, что когда-то проявлял Коммод. Согласно Диону (79.9.3), некоторые люди звали Каракаллу Таравт в честь уродливого, безрассудного и кровожадного гладиатора. Откуда такое сравнение? В 212 году, согласно враждебной традиции, Антонин попытался восстановить свои испорченные репрессиями отношения с народом Рима. Его намерение состояло в том, чтобы дарить плебсу подарки и дать серию представлений в цирке и амфитеатре. С цирком и амфитеатром Антонин с треском провалился. Он не смог устоять перед соблазном управлять колесницей в костюме Синей факции с сияющей диадемой Сол/ Гелиоса и лично охотиться на зверей. Так, он лично убил слона, носорога, тигра и зебру. С безопасного места, конечно, из лука или дротиками. Его цель, по-видимому, состояла в том, чтобы подражать поведению Коммода и тем самым унизить сенаторскую аристократию, напротив, понравившись плебсу, опустив себя до его уровня. Однако, публику поведение императора не забавляло, поскольку даже плебс считал, что император должен быть выше позорных занятий, и он открыто выказывал ему неприязнь. В какой-то момент вспыльчивый Каракалла якобы даже приказал