своим солдатам арестовать и убить всех, кто издевался над любимым им возничим, в результате чего солдаты начали убивать людей в цирке без разбора. В конце концов, якобы разочарованный Каракалла решил, что пора покинуть столицу, но прежде, чем он это сделал, он несколько раз продемонстрировал свою власть над населением, выставив своих солдат на трибуны, чтобы заставить толпу замолчать. Конечно, это мнение предвзятого сенатора и оно, наверняка, преувеличенно негативно, но увлечение Каракаллы цирком и амфитеатром было неразумно и подрывало его авторитет.

Каракалла показал себя кровожадным и несдержанным. Устроив гладиаторские игры, он довёл до гибели многих авторитетных гладиаторов, не в силах вовремя остановиться. Одного из них, Батона, он заставил сражаться три раза подряд и Батон был убит в третьем поединке. Но, правда, императора расстроила смерть чемпиона, и он устроил ему пышные похороны.

При этом сам Каракалла отнюдь не считал себя жестоким и страшным и сильно обижался на то, что люди его боятся. «Антонин порицал и упрекал всех за то, что его никто ни о чем не просил. Обращаясь ко всем, он говорил: „Очевидно, вы не доверяете мне, если ни о чём не просите. Если не доверяете, значит, подозреваете, если подозреваете, значит, боитесь, а если боитесь, значит, ненавидите“. Так он нашел предлог для обвинения в заговоре». [Дион Кассий. Римская история. 78. 16.6.]

Тот же Дион признаёт, что Каракалла не был глуп, он был способным, легко схватывал мысль на лету, выражался зачастую метко и образно. Но и здесь перехлёстывал. Однажды он подарил 250 тысяч денариев консуляру Юнию Паулину за удачную, по его мнению, шутку о том, что выражение лица у императора рассерженное. Каракалла же старательно напускал на себя именно это выражение, вот консуляр и угодил ему. Но Каракалла никого не любил и завидовал всем превосходящим его хоть в чём-то. Он никого никогда не слушал, поэтому совершал много ошибок.

Придя к власти, он, конечно, начал формировать свою команду. Преемником Аспера на посту префекта Рима в марте стал 37-летний Секст Варий Мар-целл (212–214/6 гг.), родственник и друг Каракаллы, отец будущего императора Гелиогабала, которому в 212 году было всего 8 лет. Префектом претория вместо Папиниана стал будущий император Марк Опеллий Макрин. Каракалла хорошо знал Макрина со времён работы последнего прокуратором императорского частного имущества и, видимо, был хорошего мнения о его деловых качествах, хотя явно пренебрежительно относился к нему, как к чисто гражданскому человеку.

Вторым префектом претория вместо Марция Рустия Руфина стал Марк Оклатиний Адвент, которого Каракалла хорошо узнал по Британии. Адвент был опытным воином и именно он должен был реально командовать преторианцами в случае боевых действий.

По мнению Сивенне, в пределах вероятности, что Варий Марцелл добился своего карьерного роста в результате «сутенерства» своей женой Юлией Соэмией, двоюродной сестрой Антонина, потому что ее мать Юлия Меса (сестра Юлии Домны) позже утверждала, что обе ее дочери (Юлия Соэмия и Юлия Мамея, мать Александра Севера) спали с Антонином Каракаллой и что сын Соэмии и Марцелла Гелиогабал был на самом деле биологическим сыном Каракаллы!

На кого ещё мог опереться Каракалла? На свояка Септимия Севера Гая Юлия Авита Алексиана, хотя, конечно, он был уже стар и болен. Он, как и Каракалла, ненавидел Плавтиана и уже это могло вызвать симпатию к нему нового императора. Алексиан был с Каракаллой в Британии при штабе Септимия, однако поначалу никакого взлёта карьеры его не обнаруживается. При Каракалле Алексиан в течение двух лет (212–213 гг.) служил префектом детских приютов в Италии. Вряд ли эта магистратура была престижной и то, что Алексиан получил именно её, говорит о том, что после смерти Септимия, Алексиан не поддержал Каракаллу. Они, действительно, были людьми разных поколений. Правда, позже отношения его с Каракаллой наладились. С 214 года Авит Алексиан был легатом Далмации, а затем наместником Азии и Месопотамии. В 216–217 годах Алексиан в качестве комита Каракаллы участвовал в его кампании против империи Аршакидов. Он скончался в 217 году по дороге на Кипр от старости, будучи посланным туда Каракаллой для исполнения обязанностей советника проконсула.

Никак не выражал своего неудовольствия убийством Геты и Луций Марий Максим. Скорее всего, в 211–212 годах он находился в Риме и был одним из самых уважаемых сенаторов. Он не попал под репрессии, которые, собственно, и не были направлены против Сената. Предположительно в 213–214 годах он был проконсулом Африки, а затем, в 215–216 годах — проконсулом Азии. После этого Марий Максим стал первым проконсулом в римской истории, который последовательно занимал должность наместника Африки и Азии. Кроме того, он занимал должность проконсула Азии в течение двух лет подряд, что также необычно. Похоже, что Каракалла вполне доверял Марию.

Младший брат Мария Максима консуляр Луций Марий Перпетуус тоже поддержал нового императора, за что последовало назначение его легатом пропретором Верхней Мезии, которым он был примерно с 211 по 214 год. Затем Перпетуус был легатом пропретором Трёх Дакий (215–216 гг.). Около 218/219 года он находился на посту проконсула Африки или Азии.

Его сыном был консул 237 года Луций Марий Перпетуус, а дочь вышла замуж за Квинта Эгнация Прокула, консула-суффекта 219 года.

Да и сенатор и историк Дион Кассий Коккеян тоже никак не пострадал, хотя сильно не любил Каракаллу.

Продолжал карьеру племянник Дидия Юлиана, понтифик и консул 206 года Марк Нуммий Умбрий Прим Сенецион Альбин. В 212 году он закончил срок своего наместничества в Ближней Испании и сразу получил должность легата пропретора Далмации, где и пробыл до 214 года.

Поскольку Каракалла планировал новые войны, да и так считал необходимым поднять жалование солдатам, являвшимся его опорой, он начал вводить новые налоги. Так, он всё больше требовал подарков от частных лиц и общин, превратив их, по сути, в регулярные платежи. Ещё он вдвое увеличил vicesima libertatis (или vicesima manumissionum) — введенный еще в 357 г. до н. э. 5-про-центный налог на цену отпускаемого на волю раба. Впоследствии Макрин, став императором, вернул прежний размер этого налога.

Он удвоил прежний 5-процентный налог на наследство (vicesima hereditatum), который был введен Августом для пополнения военной казны (aerarium militare), отменив при этом те права и налоговые льготы, которые были установлены в таких случаях для близких родственников умерших.

И всё же, этого не хватало. Как не хватало и призывного контингента для службы в легионах. Пик развития империи и пик развития римского народа были пройдены, количество активных людей, называемых сейчас пассионариями, сокращалось, а количество врагов Рима росло. В самой империи рос эгоизм и падала