— Преступник зачистил место, но небрежно. Можно попробовать высветить несколько минут до смерти и после. Или несколько секунд — как получится. Работа тонкая, во второй раз вывести изображение уже не выйдет, вот и позвали сразу всех заинтересованных.

— Значит, мы увидим, как убили Лидию? — ладони стали влажными от волнения, и я вытерла их о пальто, сделав вид, что поправляю наряд.

— Увидим, кто ее убил, — уточнил Рысь. — Если повезет.

Повезет? Почему бы и нет? Должно же когда-нибудь?

Я запустила пальцы под рукав и нащупала «счастливый» браслетик. Странное чувство, словно управляющие моей судьбой светила вдруг сошлись в нужной точке или заседающие в конференц-зале боги наконец договорились о чем-то. Милорд ректор проявляет недвусмысленный интерес к студентке, когда-то не вызывавшей у него ничего, кроме недовольства. Загадочное преступление вот-вот раскроется с помощью десятка зеркал и троих некромантов, прежде не фигурировавших в истории даже в эпизодах. Так не бывает в правильных книжках. Но это ведь не книжка, и уж точно не правильная. И ощущение близкого финала такое же неправильное, как бывает, когда видишь, что до конца романа всего десяток страниц, и не можешь понять, каким образом автор собирается распутать так быстро все интриги. Либо скомкает концовку, оборвет, оставив недомолвки, либо будет вторая часть, на которую читатель, жаждущий развязки, никак не рассчитывал. И не знаешь, что лучше…

Если речь о книге — не знаешь. В жизни все не так.

Я отвела взгляд от видневшегося за кладбищенской оградой здания лечебницы и по-детски скрестила пальцы. Пусть все получится. Пусть все закончится. Чем скорее, тем лучше.

— Готово, — послышалось гулко из склепа. — К сожалению, удастся визуализировать только происходившее внутри, снаружи слишком много свободных потоков…

— Элизабет, — позвал меня Оливер. — Не уверен, что вам нужно это видеть, — сказал, когда я подошла и поздоровалась с Крейгом и некромантами.

Инспектор согласно закивал, некроманты флегматично пожали плечами.

— Я справлюсь, — обещала я. В крайнем случае закрою глаза.

В склепе, каменной коробке без каких-либо украшений, если не считать таковыми выщербленные временем пилястры и искривленные ромбы решетки на окнах и двери, вопреки ожиданиям, было довольно светло и не обнаружилось саркофага. Я подумала, что обитателя усыпальницы непочтительно выдворили, но, увидев перильца уходящей вниз лестницы, поняла, что здесь есть еще и подземная честь. Нам туда было не нужно.

Зеркала, о которых говорил Рысь, тоже не соответствовали тому, что я успела себе представить. Маленькие, ненамного больше того, что я носила в кармане, квадратные или прямоугольные. Они были расставлены на металлических штативах или прикреплены к стенам чем-то похожим на комки оранжевого пластилина. Общая обстановка наводила скорее на мысль о площадке для фотосъемки, а не о месте проведения некромантического ритуала. Но напряжение наряду с едва уловимым запахом гнили витало в воздухе.

Высокий бородатый мужчина, чем-то похожий на Антона Павловича с портрета в школьной хрестоматии, бывший у некромантов, судя по всему, главным, указал каждому, где ему встать, чтобы не мешать зеркалам-проекторам, и приложил палец к губам, призывая соблюдать тишину. Минуту-две он настраивался. Ловил направление энергетических потоков, и бледно-зеленое свечение, окутывавшее его руки, медленно наливалось силой. Затем гнутые лучики-щупальца осторожно поползли от кистей мага в разные стороны. Я старалась не смотреть слишком пристально, ведь и Крейг, и Оливер до сих пор считали, что я отрезана от магии. Но побороть любопытство было нелегко, и я вглядывалась тайком в сплетаемый некромантом рисунок неизвестного мне заклинания и сжимала невольно пальцы Оливера, чтобы не потянуться к тонкому кружеву.

— Не волнуйтесь, — шепнул мне ректор. Воспользовался ситуацией и обнял за плечи.

Растянувшаяся между зеркалами туманная паутина дрогнула, и в просвете дверного проема проявилась узнаваемая фигурка Лидии. Пока — ничего пугающего, но сердце забилось быстрее. Женщина, точнее, ее тень, шагнула вперед, взмахнула рукой; сотканное из сиреневой дымки лицо стало четче.

Я подумала, что ей бы понравился цвет.

— Она что-то говорит? — едва слышно пробормотал Оливер, разглядевший, как и я, движение губ призрака. — Кому?

Ответом на его вопрос за спиной у сиреневой Лидии расплылось темное пятно. Выпустило толстые длинные отростки и вцепилось в шею женщины. Быстро, резко. Сдавило, приподняло над каменным полом гробницы…

И все.

— Дольше готовились, — Крейг разочарованно вздохнул. — Ну, кто что видел? Рассказывайте.

— Мужчина, — уверенно сказал Оливер. — Приблизительно моего роста. Скорее всего, маг.

— Да известно, что маг, — поморщился на это замечание инспектор. Обернулся к убирающим зеркала некромантам. — Чары на нем искажающие, или картинка не успела стабилизироваться?

— И то, и другое, — отозвался бородатый. — Времени не хватило, конечно, но и работающее заклинание на нем было.

— Как знал, гад, — выплюнул Крейг со злостью. — А ты чего молчишь, стажер? Я тебя как самого глазастого звал.

— Я плохо рассмотрел, — виновато признался Рысь. — Тут, прямо передо мной, пятно на паутине было…

— У-у, пятно, — укоризненно покачал головой полицейский.

— Было пятно, — вступился за оборотня один из некромантов. — Наверное, сеть расплелась. — Поглядел на старшего, на недовольном лице которого крупными буквами проступило, что его сети не расплетаются, и выдвинул новую версию: — Или фонило что-то в этом углу. Артефакт на ком-то из присутствующих или сам склеп, место-то старое.

— Ясно, что опять ничего не ясно, — вздохнул Крейг. — Расходимся, что ли?

— Почему она пришла именно сюда? — спросила я ректора, разглядывая склеп уже снаружи. — Кто тут похоронен? Может быть, есть связь?

— Если и есть, мы ее не нашли, — ответил он. — Возможно, библиотекарь просто выбрал место подальше от ворот и сторожки.

— А сторож…

— Он тут не ночует. Кладбище охраняется заклинаниями.

— Плохо охраняется.

— Не от того, — поправил меня Оливер и тут же сменил тему: — Вы же не откажетесь от чашечки кофе?

От ответа я ушла весьма оригинальным образом — в яму, в которую не упала сразу после прибытия. Норвуда в этот раз поблизости не было, а у милорда Райхона реакция оказалась хуже, чем у оборотня, и разверзшаяся земля приняла меня в неласковые объятия. При том, что сегодня я не мечтала никуда проваливаться, было особенно обидно. И больно.

А провалиться мне захотелось, когда я оказалась в приемном покое лечебницы и человек, с которым я надеялась не встречаться в ближайшие дни, спросил с привычной насмешкой:

— Признайтесь, Бет, вы специально это сделали?