Мороз и Потоп перешли на родной язык, не прекращая ворчать и ругаться по любому поводу.

– О, Великая Праматерь! – воскликнула Брин. Девочка изучала повязки Арион – те самые, с волшебными знаками.

Все кроме Арион посмотрели на нее выжидающе. Вместо того чтобы объяснить, Брин принялась чертить на кусках сланца, которые взяла с собой в дорогу.

– В чем дело? – спросила Мойя, сидевшая спиной к бочонку. Ей пришлось завернуться в одеяло, потому что даже в разгар лета утренний ветерок в открытом море изрядно освежал. – Вспомнила, что не погасила дома очаг?

Мойя усмехнулась. Даже в такие минуты девушка умудрялась сохранять чувство юмора.

Брин подняла полоски ткани.

– Здесь вовсе не волшебные знаки или картинки. Это символы!

Разницы не заметил никто, хотя Роан слегка заинтересовалась, как всегда. Еще ее неизменно интересовало, как растут сосульки и как летят по воздуху пушинки одуванчика.

– Символы, – повторила Брин, будто они не расслышали. – Именно их я и пытаюсь придумать! – Брин постучала по каменной табличке пальцем, и та отозвалась глухим звуком.

Роан подползла ближе.

– Они что-то говорят?

– Да! Тут есть послание. Я уверена!

– И что они говорят?

Брин помрачнела.

– Не знаю.

– С чего ты решила, что это слова? – Мойя прикрыла лодыжки одеялом.

– С того, как они нарисованы: они складываются в повторяющиеся узоры. Именно это я пытаюсь сделать. А кто-то уже сделал до меня. – Она указала на круг, перечеркнутый линией. – Этот символ всегда стоит перед квадратным значком.

Все посмотрели на Брин с недоумением.

– Ладно, слушайте. – Девочка перевернула кусок камня и взяла мел. – Я пытаюсь придумать, как записать истории, чтобы Хранители смогли сохранять память о событиях навсегда. Сперва я рисовала картинки, как раньше на стенах своего домика в Далль-Рэне, только изображать целую историю придется невероятно долго, а нарисовать имя вообще не получится. И тогда я задумалась. Как нарисовать имя? Имя – просто звук. Что если звук обозначить символом? Если этот кружочек означает «бр», а этот квадратик «ин», тогда вместе, – она подчеркнула оба значка, – получится имя Брин! Итак, нужно лишь придумать символ для каждого звука. Оказывается, их не так-то много. Вот чем я занималась. И вдруг заметила, что некоторые сочетания повторяются, совсем как узоры на повязке. Конечно, они не такие, как у меня, однако чем-то похожи. Кто-то уже сделал то, что я пытаюсь сделать! – В качестве последнего аргумента Брин протянула им полосы ткани.

Персефона повернулась к Морозу, который сидел неподвижно со сложенными на груди руками и с отсутствующим видом смотрел на воду.

– Это правда? Символы мы нашли в роле. Их начертили твои сородичи. Ты понимаешь, что они означают?

Мороз покосился на нее так тоскливо, будто она велела вымыть ей ноги языком.

– Оринфар? – уточнил Дождь.

– Так вы называете эти значки? – спросила Персефона.

Мороз кивнул.

– Они останавливают магию.

– И о чем же там говорится? – Брин подалась вперед, уронив одеяло.

Мороз пожал плечами.

– Ни о чем. Просто символы. Еще мы используем их для счета. Измеряем и записываем, у кого сколько чего есть. Оринфар мы заучиваем наизусть. Король Мидеон получил их в дар ближе к концу войны с фрэями. Слишком поздно… Эльфийская королева уже наступала нам на пятки.

Голова Арион перестала раскачиваться из стороны в сторону. Один глаз открылся, и она спросила страдальческим шепотом:

– В дар от кого?

Мороз задумался и перевел взгляд на Потопа.

– Не смотри на меня! – вскинулся второй гном. – Ведь ты старше!

– Всего на три минуты!

– Ди-да-ди, до-да-да, бум, – бормотала Брин, разглядывая повязки. – Ди-да-ди, до-ди-ди-ди. Ди-ди-до, да-да-ди. Ди-ди-до-да, бум, ди-ди.

– Что ты делаешь? – спросила Роан.

– Значки повторяются, и так они звучали бы, если бы были звуками… или вроде того.

Арион подняла голову и открыла оба глаза. Сури тоже встрепенулась. Обе изумленно уставились на Брин.

– Что? – спросила девочка.

– Давай еще раз, – велела Арион.

Брин повторила звуки, и глаза фрэи расширились.

– В чем дело? – спросила Персефона.

– Шин хэт ви хоув браген грум, – пропела Арион. – Шин хэт хоув рин, брин, фрум. Шин ауви, хэт элочментс хи. Шин ауви хэт грумз фрэм зи. Это плетение я использовала, чтобы разрушить власть Мовиндьюле над жителями далля. Миралииты называют его гасителем. Оно отсекает практикующего Искусство от источника силы. – Она посмотрела на Персефону и добавила: – Все равно, что поставить подножку бегуну. Так сказать, оборвать связь с землей. – Она говорила на фрэйском, и Персефона перевела, как могла, опустив тарабарщину, которая не относилась ни одному из знакомых ей языков.

– Выходит, эти значки начертаны на языке фрэев? – спросила Брин.

Арион покачала головой.

– Это язык Мироздания.

– Песня птиц, – пояснила Сури. – Шум ветра, дождя и реки, хлопок крыльев, шуршание травы. Голоса деревьев, – промолвила она, пристально посмотрев на Персефону.

– То, о чем ты говорила, эта запись звуков… – Арион помолчала. – Мы называем ее письмом.

– Пись-мо, – повторила Брин.

– Ну да, почти. Удобно посылать короткие сообщения на дальние расстояния, используя птиц.

Брин вытаращила глаза.

– Неужели вы это умеете? Ты понимаешь, о чем здесь говорится?

Брин протянула ей повязки, которыми некогда замотали голову фрэи. Арион изучила знаки и нахмурилась.

– Это не слова. Точнее, не фрэйские слова. Однако звуки, которые ты напевала, узор, ритм… это Искусство. Мне и в голову не приходило, что его можно нарисовать. Значки представляют собой заклинание блокировки силы, именно так и подействовали на меня повязки.

– Звуки что-нибудь означают? – спросила Брин. – Они подобны словам? Их можно перевести?

Арион и Сури кивнули.

– В каком-то смысле, да. Ведь они воплощают идеи. – Она обратилась к Сури на фрэйском, уточняя значения некоторых слов. Потом тихо пропела то же самое, только на рхунском:

– Все это начертано на повязке? – поразилась Мойя.

– И даже больше! – воскликнула Брин. Она водила по ткани пальцем, следя за пением Арион. – Здесь начертано еще что-то. – Девочка положила повязки на колени. – Значит, фрэи могут наносить слова на ткань?