– Персефона заставила пообещать, что я никому не скажу.

– Падера, ты должна мне сказать!

– Ты и правда ее любишь? Сомневаюсь, что она это достаточно ценит. Персефона видит в тебе безрассудного юношу, однако ты истинный дьюриец. Вы растете быстрее, чем она думает. Вряд ли Персефона задумывалась, почему тебе нравится она, а не Мойя. Иногда люди бывают удивительно слепы…

– Со слепотой как-нибудь справлюсь, меня больше тревожит глухота. Ты скажешь или нет?

Втянув губы и прищурившись, Падера стала похожа на сморщенную тыкву, забытую на поле после сбора урожая.

– Ну, полагаю, теперь от этого вреда не будет. Они поплыли в Бэлгрэйг, землю дхергов. И Мойя, и Сури, и Брин, и Роан, и та фрэйская госпожа. Как считает Персефона, ты отказался воевать потому, что оружие рхунов – никудышнее, поэтому она решила раздобыть у дхергов оружие получше.

– И каким же образом? – спросил Нифрон. Он только что закончил обходить озерцо, но вел себя так, будто слышал весь разговор. – Дхерги не пускают чужаков на свои берега. Рхуны сильно рискуют, а больше всех – миралиит. Из-за Арион их мигом убьют.

– Сомневаюсь. Их пригласили дхерги, – ответила Падера. – В обмен на оружие Арион с Сури окажут дхергам какую-то услугу. Вроде бы, помогут избавиться от великана.

– Любопытно, – проговорил Нифрон. – Я собирался захватить Алон-Рист и вооружиться в тамошнем арсенале. Если Персефоне все удастся, то выйдет даже лучше.

– Значит ли это, что с ней ничего не случится? – спросил Рэйт. – Ведь они сами ее пригласили!

Нифрон пожал плечами.

– Дхерги не заслуживают доверия. Ложь – их родной язык, личная выгода – их кредо, поэтому и от других они ждут того же. Они затеяли войну с моим народом, решив, что мы скрываем от них плод, дающий вечную жизнь. Когда мы объяснили, что такого плода не существует, они подумали, что мы лжем, потому что и сами поступили бы так же. Они сделают все, чтобы получить желаемое. Лично я ни за что не стал бы иметь с ними дела, но если Персефона добьется успеха, нам будет гораздо легче.

– А если не добьется? – спросил Рэйт.

Нифрон снова пожал плечами.

– Даже если она погибнет, мы все равно ничего не потеряем!

Рэйт впервые пожалел, что меч Шегона воткнут в столб посреди двора.

Однажды давным-давно Сури имела глупость разворошить осиное гнездо. Ей было восемь. С ветви клена свисал то ли фрукт, то ли огромный комок цвета глины. Тогда Сури еще не повстречала Минну, иначе волчица наверняка отсоветовала бы ей сбивать странный серый гриб ивовым прутом. Из них двоих Минна всегда была умнее. Сури саданула гнездо изо всех сил, и оно упало прямо к ее ногам, как она и хотела. Девочка собиралась разрезать его и рассмотреть. Она обожала яблоки и клубнику, а этот плод был гораздо крупнее. Хотя снаружи он не выглядел аппетитно, внутри вполне могло прятаться лакомство – орехи тоже на вид неказисты.

Едва плод коснулся земли, как из него вылетели тучи жужжащих насекомых. Сури расстроилась: если там столько козявок, то фрукт наверняка сгнил. И все же ей хотелось посмотреть, что внутри. Она ударила еще раз, и содержимое вывалилось из плода злобно шипящей волной. Несмотря на юный возраст, Сури распознала опасность… Шесть лет спустя, в стране маленьких человечков, Сури испытала то же гнетущее чувство. Стоя с остальными у подножия широкой лестницы, она услышала топот ног – вниз мчались полчища дхергов. Девочка надеялась, что знакомство с ними окажется менее болезненным, чем с осами.

В отличие от насекомых при виде Сури и ее друзей человечки остановились как вкопанные. Их было около пятидесяти, многие носили бороды. Одежды дхергов пестрели синими, оранжевыми, красными и желтыми цветами, напоминая Сури птичку, иногда прилетавшую в Серповидный лес по весне. На их лицах мешались шок, страх и злоба. Наконец вперед вышел гном с самой длинной и белой бородой, одетый в желтую рубаху и темно-синий жилет.

– Йонс! – крикнул он, обращаясь к Морозу.

Или к Потопу? Сури вечно их путала. Мороз быстро залопотал на грубом отрывистом языке. Речь Мороза вызвала пронзительные крики, и вскоре Мороз с Потопом вместе орали на человечков, стоявших на лестнице. Сури не понимала ни слова, кроме упоминаний эльфов и рхунов, а однажды Мороз назвал имя Персефоны. Вождь пыталась разобрать, о чем идет речь, и смотрела на дхергов с недоумением и тревогой. «Я понятия не имею, что происходит; надеюсь, что все обойдется» – так воспринимала Сури безмолвный язык нахмуренного лица Персефоны. Именно с таким выражением на нее часто смотрела Минна.

Издалека донеслись громкие голоса. Вбежали люди – точнее, маленькие человечки с бородами – и окружили Сури с ее друзьями. Вновь прибывшие держали в руках длинные шесты, увенчанные огромными лезвиями, и пики из серого металла. Из такого же металла были их доспехи и закрывающие лица шлемы.

– Ничего не делай! – предупредила Арион Сури на фрэйском.

Сури задумалась, что Арион имела в виду и почему ей нельзя этого делать.

Человечки в шлемах принялись теснить группу прибывших к боковому коридору. Раньше Сури с Арион стояли позади всех, теперь оказались во главе процессии. Они прошли длинным коридором, спустились на один лестничный пролет, завернули за угол и наконец остановились перед металлической дверью. Один из человечков протиснулся вперед, отпер ее и знаком велел заходить.

Арион обошла Минну, взяла Сури за руку и втянула внутрь. Остальные тоже зашли, и дверь захлопнулась.

Сури не любила тесных мест, из которых нельзя выйти. К ролам она притерпелась, потому что знала, как их отпирать. В первый раз она запаниковала и стала биться о каменные стены. Неизвестно, что случилось бы, не будь рядом Туры. И вот теперь, стоя в темноте, Сури вцепилась в руку Арион, словно только она и связывала девочку с миром живых.

Сквозь тонкие щели вокруг двери в камеру проникал зеленый свет, позволявший разглядеть лица. Больше не было видно ничего – ни пола, ни стен. Сури пыталась представить, что находится в просторном помещении, например, в пещере. Также она убеждала себя, что дверь не заперта на засов, хотя девочка и слышала его лязг. Может, звякнуло что-то совсем другое.

– Что происходит? – спросила Мойя.

– Понятия не имею, – ответила Персефона. – Мы все тут? Я ничего не вижу.

– Сури, – раздался в темноте голос Арион, – призови свет.

– Как?

– Чтобы создать свет, тебе нужно найти струны. Ты наверняка их видела, когда пыталась освободить великана.

Сури знала, о чем говорит Арион, и в то же время не знала. С Турой бывало то же самое. Старуха-мистик выдавала нечто вроде: «Сходи в погреб и принеси корзинку с кошачьими ушками». Тура говорила так, будто Сури постоянно возилась с кошачьими ушками. Ничего подобного! Сури знала, где находится погреб, знала, что такое кошачьи ушки, и прекрасно знала, что такое корзина, только в подвале никогда не было корзины с кошачьими ушками! Сури с трудом понимала, чего именно Тура от нее добивается. То же самое и с Арион – найди то, что вроде бы найти легко… В прошлый раз она искала то, что велела Арион, и случайно убила Рэпнагара, а ведь тогда она была на открытом пространстве! Вдобавок ей пришлось бы выпустить руку Арион…