заглянуть в душу тафгаю и разгадать, во что вляпались хоккеисты. — Где вы были и что делали?

— Я тебе уже сказал, — его спокойствие выводит меня из равновесия.

— Ты врешь, а я хочу правду, — пламя на спичке медленно пожирает древесину. — Что у вас там стряслось?

— Ничего!

— Врешь, партизан! Почему вы ослушались тренера? Это как-то связано с пацаном, который приходил?

Бречкин дунул на спичку — огонь погас.

— Надоело мне!

— Ты пил.

— Нет.

— То, что это вранье, я и без спички чувствую.

— Прекращай уже свои нелепые игры, — Бречкин собрался уходить.

— Позови следующего.

— Надеюсь, тебе сломают нос, — Леша исчез в коридоре.

Пацанам Бречкин заявил, что «доминировал в разговоре и не позволил очкарику ничего разузнать», а также рекомендовал всем «ровняться на лидера». Правда, остальные, впечатленные пережитыми событиями, прекрасно понимали: произошедшее просто так от них не отлипнет.

Довольный Бречкин потянулся и похлопал себя любимого по груди. И тут его сердце замерло. Фамильный медальон исчез. Тафгай с выпученными глазами вылетел из номера и побежал к себе. Заперто. Неча принялся изо всех сил барабанить в дверь. Вскоре ему открыл заспанный Богатырев. Леха отодвинул Серегу и в прыжке подлетел к своей кровати.

— Вернулись? — успел спросить Богатырев.

Вместо ответа Алексей принялся переворачивать свои вещи в темноте, причем так, что не сразу заметил Глыбу, который спал на Лешиной кровати.

— Серега, епрст, что здесь этот истукан забыл?! Пусть съебывает отсюда!

Богатырев уже перешел в горизонт и не ответил, видимо, силясь вспомнить.

Леша сильно разозлился оттого, что так и не нашел семейную ценность. Сразу же вспомнилось, что он сегодня поведал о ней Арсению.

— Да, Арсен, это подло, — прошептал Леша.

— Чего?

— Мне-то где спать, Серега?

— Могу предположить, что лежак Никитоса свободен.

— Ясно. Но сначала одно дельце, — Бречкин желал поговорить с Арсом по душам, предполагая, что пропажа медальона — что-то вроде мести за вечерний плевок в лицо.

Не успел Леха выйти из комнаты, как разглядел на койке у двери спящего с разинутой пастью Филиппова, связанного ремнями по рукам и ногам.

— Серега, — недоумевал Бречкин, — а что тут делает этот нытик?

— Леха, — не отрываясь от подушки, ответил Богатырев, — я не в курсе, так что даже не спрашивай. Вали спать.

— Пойду, только сначала сломаю позвоночник одному скоту.

— Удачи, — Сергей не расслышал, что именно произнес Бреча.

Чуть ранее на кухню зашел мой одноклассник Арсений Митяев. Я предположил, что сейчас разговор станет более конструктивным, нежели с Бречкиным. Арс так же уселся напротив меня.

— Я тебя внимательно слушаю, Арсений. Что случилось?

— Петь, ничего особенного.

— Вы там все сговорились?!

— С чего ты взял?

— Врать — это искусство, которым вы не владеете. Поэтому я спрашиваю тебя вторично… Думаете, я ваше бегство просто так оставлю?

— Просто смирись, Петь. Тебе незачем в это лезть.

— А вам, значит, все дозволено, да?!

— Я спать хочу, старый. Завтра игра. Если я буду плох на льду, то скажу Николаевичу, что ты разбудил нас посреди ночи и устроил бессмысленный допрос.

— Даже не вздумай.

— Что, страшно стало?

— Нет, я-то найду аргументы. Я… я тут во все вникаю, ясно? Ох, Арсен, расскажи мне все, а? По-братски.

— Как ты не поймешь, братиша… Не было ничего.

— Ничего не было, говоришь? — тогда я решил предположить. — А баня?!

— Какая еще баня?

— Обыкновенная, русская, Сеня. Чего ж ты тогда свой крестик-то снял?

Форвард прикоснулся к груди и изменился в лице — креста и золотой цепочки, всегда и везде его сопровождающих, на месте не было.

— Чего язык проглотил? Ответить нечем?

Митяев взглянул на меня виновато-растерянными глазами. Я вновь задал вопрос — спокойно и без наезда:

— Что стряслось, Арс? Вы натворили глупостей?

— Да.

Я стукнул ладонями по столу так, что вся утварь на нем подпрыгнула.

Этого я и боялся.

— Приехали!!! — соскочил с табуретки я.

— Мы угнали машину, — робко продолжил Митяев.

— Что?! — повернулся к другу я.

— Мы угнали машину, — отчетливей проговорил 17-й номер.

— Что, я не ослышался?! — меня всего затрясло. — Я думал, вы просто бухали в клубе… или в бане…

— В клубе мы тоже побывали. Но с машиной я ни при чем.

— А кто при чем?! Что еще произошло?!

— Успокойся.

— Ты понимаешь, что, если все вскроется, вам всем конец? — взялся за голову я.

Не успел я закончить фразу, как на плечи Арсения упали жилистые руки Бречкина. Арсен толком ничего не успел понять, как его рывком столкнули с табуретки. Митяев рухнул на пол. На него всей массой навалился красный, как помидор, Бреча. Тафгай принялся трясти Сеню, чуть ли не отрывая куски мяса с груди противника:

— Медальон! Где мой медальон, сука?!

— Остынь, Леха!

— А ну-ка оба прекратили! — я набросился на Лешу, но отодвинуть его от Арсена так же сложно, как поднять бетонную балку голыми руками. Спина Бречкина напоминает черепаший панцирь — трудно его пробить. Мне досталось локтем по больному боку, поэтому я отцепился от агрессора, корчась от боли.

— Куда ты его дел?!

— Нет у меня твоего медальона! — пытался объясниться Митяев. — У меня самого крест пропал. Сам смотри.

Алексей схватился пальцами за разрез футболки Митяева и оттянул его, чуть не распоров посередине. В этот момент Арсений высвободил руки и с обеих сторон шлепнул Бречкину ладошками по ушам, обезвредив неуравновешенного нападающего. Тот на секунду потерялся, и Митяев сбросил с себя его тушу.

Теперь над Бречкиным нависал сам Арсений:

— Они в машине, Леха, — тяжело дыша, произнес Митяев. — Если все ему расскажем, он нас поймет. В глубине души поймет… и поможет. Никуда от этого не денешься. Часики тикают, — убедительную историю выдумывать некогда.

— А если наше золото у нее, м-м? — парировал Бречкин. Арсений молчал. — Кто кому тогда присунул, а?! — Арсений Митяев поднялся на ноги и подал руку Бречкину. Тот поднялся вслед.

— Ну теперь, пацаны, — держался за бок я, опираясь об стол, — вы выложите мне все, — я заключил, что потасовка есть наглядный показатель того, что с бегством и пьянкой все не так однозначно.

Кажется, горе-бойцы остыли.

— Значит, речь идет о потере двух безделушек? — уточнил я.

— Это у Арса безделушка, а у меня — семейная реликвия.

— А обращаешься с ней как с безделушкой с китайского рынка, Бречкин. Ну? И что это за тачка такая?

Бречкин озадаченно глянул на Арсения.

— «BMW X5».

От удивления меня чуть не парализовало.

— Не могли найти машину попроще? Так, ладно. Полагаю, остальные тоже в ней что-нибудь оставили, что потенциально может на вас вывести?

— Давайте карманы вывернем. Как в том фильме, — осенило Митяева.

— Потом. Сначала важное: как