За столом обсуждаем день, строим планы, совместно принимаем решения. Вместе со стола убираем, потом занимаемся с детьми: домашнее задание у первого, просто игры у второго — в одиночестве никто не остается. Можно и телевизор глянуть, а лучше куда-нибудь сходить, что-нибудь почитать или просто полениться. А потом спать — завтра рано вставать на работу, нужно успеть восстановиться. Я работаю много, чтобы мои близкие не считали себя в чем-то ущемленными. Мы затянули пояса. И осознание того, что мои родные нуждаются во мне, избавляет от усталости, боли, депрессии. Я, когда вижу жену и детей, забываю обо всем и невольно улыбаюсь — силы сами собой приливают. Хочется жить и бороться дальше. Опускать руки для меня — непозволительная роскошь. Чему научатся мои дети, если у них будет все, чего они хотят — ничему полезному, я думаю. Моя семья движет моим сердцем. И я живу, а не существую, даже если кто-то считает это небылицей. Я счастье обрел, Артур. Оно в семье, в детях, в доме. Может, где-то я несильно преуспел, но точно нашел то, что ищут все — оно прямо под носом.

— Хм, как же до банальности просто, — прошептал Артур, понимая, что он катастрофически далеко от обыкновенного счастья, хотя с виду несчастлив и беден как раз Леша. А у Артура есть все, о чем только можно мечтать, но одновременно нет ничего. Своими поступками он только отдаляется от истинной цели своего существования — обрести счастье. От осознания сего факта Артуру стало невмоготу.

— А чего добился ты? Расскажи, — попросил Алексей.

— Хорошо. Но сначала уточню: правильно ли я понял, что обретение счастья — это твой смысл жизни? Просто мой жизненный путь доказал мне, что в жизни вообще нет никакого смысла. А все остальные просто боятся себе в этом признаться. Поэтому не имеет значения, что ты делаешь и какие цели себе ставишь.

— Смысл есть во всем. Иначе нельзя ничего добиться, ведь, по сути, делать что-либо абсолютно незачем.

— Либо я просто плохой человек.

— Все мы не без греха.

— Сомневаюсь, что ты делал то, что делаю я. Ты же прям святой, Лешка!

— Кажется, десять лет назад мы с тобой пошли разными дорожками, — с сожалением констатировал Алексей, примечая, как смотрит на него Артур. — Смысл и его отсутствие нас и разделили.

— Определенно, — Артур не знал, чем именно огорошить Лешу из своего огромного перечня злодеяний. — Знал бы ты, что такое «Хамелеон», Лешка. Это филиал ада на земле. И я в нем Люцифер. Делаю все, чтобы обольщать грешников, и одновременно создаю условия, чтобы они за эти грехи поплатились. Я поставил на конвейер шантаж, угрозы и интриги — ко мне обращаются все, кто озлоблен и обижен, кто хочет поиметь денег… или поиметь кого-то. Мотивация заказчиков мне безразлична. Мне платят — я изобретаю ловушки. Гениальные планы обмана — мой конек. Но больше всего я обожаю, когда девчонки, которым нечем заняться либо у которых просто нет выхода, готовы унижаться и эксплуатировать самое дорогое, что у них есть — невинность. И кто родится у таких? Если родится… Мне нравится, когда они ошибочно считают, что управляют мужчиной, насаживаясь на его член. А потом их унижают, бьют, насилуют. Такие бабы имеют сущие копейки. Мне же капают десятки, сотни тысяч за их безалаберность и тупость. А еще за безотказных девушек, за шантаж бизнесмена-семьянина, который по одному моему щелчку может лишиться всего, за реки алкоголя, которые потребляют гости клуба: от школьников до похотливых стариков с похоронными деньгами в карманах. О каком смысле жизни ты толкуешь, если все мои клиенты только и делают, что хотят ее уничтожить?! И все это организовал я. И все работает, не останавливается. Своих врагов мы убираем, быстро и беспощадно — даже пикнуть не успевают, как получают пулю, отправляются в черный мешок или превращаются в фарш в своей же тачке под гигантским прессом. Кровь… Сколько крови на моих руках… Крови и слез тех, кому я оказал услугу — сущее зло, которое они взяли себе на душу и за которое поплатились… А еще, Леха, я торгую наркотой, пара-тройка доз которой, если загнать ее нарикам, школьникам, студентам, мажорам, может закрыть все твои долги раз и навсегда. А ведь ты будешь обслуживать их до конца своей жизни, горбатиться на какого-то там толстосума-банкира. Но зато с улыбкой во все табло, потому что ты, блять, счастлив!

— Пожалуй, мне лучше забыть все, что ты здесь сказал, верно? — исповедь друга до глубины души поразила Лешу.

— Как тебе угодно, — махнул рукой Арчи.

— Ты не пробовал завязать с этим дерьмом?

— Судя по всему, вот он — мой смысл жизни, — помрачнел Артур.

— Такой смысл не приведет ни к чему хорошему.

— Кто тебе сказал, что твой путь приведет к чему-то хорошему?

— Зачем мне говорить, если я и так знаю, что приведет.

— Ты знаешь наверняка? В будущее заглядывал?

— Нет, просто у меня уже есть то, чего я хотел — я вижу и чувствую это… Тебе бы хоть немного ощутить то же самое.

«Я почувствую что-то, если прямо здесь придушу тебя, счастливчик!» — в Артуре кипела неистовая ярость — он знал, что Леша обладает несколько другим богатством, нежели он сам. Арчи ощущал себя неполноценным — это обидно и неприятно.

— Леха, поехали со мной в клуб бухать?

— Не могу, Артур. Я лучше вернусь на работу.

— Сегодня можешь не возвращаться — я договорился с твоим начальником.

— Я извинюсь перед ним и доработаю смену.

— Для чего?! Ты же можешь провести один вечерок в свое удовольствие. Я всем тебя обеспечу. Чего твоей душе угодно.

— Мне это не нужно.

— Всем это нужно!

— Тогда я лучше пойду домой, к семье.

— Что же ты заладил? Дом, семья! Ты специально меня травишь?! — Артур зверел. При этом в его глазах, помимо бешенства, виднелись слезы. — Хотя валяй! Почему бы тебе не поехать и не трахнуть наконец свою жену? Уверен, что она давно завела себе любовника, с которым кувыркается, пока ты батрачишь день и ночь. Он еще и подарочки детям дарит, какие папа купить не может. Из твоих отпрысков в таких условиях не выйдет ничего дельного — они только сменят тебя на твоей никчемной работе!

— Зря ты так.

— Я ни при чем. Это жизнь такая.

— Я, пожалуй, пойду, Артур, — Леша чуть не прописал бывшему однокласснику в торец.

— Признайся, ты же лицемер! Все же не так радужно, как ты говоришь. Ты все придумал. Ты одержим.

— Одержим