Один часовой вежливо кивнул ему:

— Мы ожидаем вас, сэр. Подполковник Тобин сообщил по телефону, что вы находитесь в пути. Генерал примет вас сразу же.

— Благодарю, — ответил Ларсен.

Видя такой давным-давно забытый порядок, он еще сильнее ощутил, насколько замызган сам.

Это чувство усилилось, когда Йенс вошел в дом. Генерал-майор Паттон — на погонах его кожаной куртки с бараньим воротником было по две больших звезды — был не только чисто выбрит и аккуратно одет. Его брюки имели стрелки. Желтый свет керосиновой лампы проложил тени в уголках его рта, прочертил морщины на лбу и под бледными, выразительными глазами. Должно быть, генералу было под шестьдесят, но Йенс не решился бы дать ему столько лет.

Паттон провел рукой по ежику рыжеватых с проседью волос, затем ткнул пальцем в сторону Йенса.

— Я рискнул отправить по радио запрос насчет вас, мистер, — прогремел он хриплым голосом, в котором слегка улавливался говор южанина. — Генерал Маршалл велел мне спросить у вас о том, что он вам рассказывал о ящерах в Сиэтле.

Охватившая Йенса паника быстро подавила чувство облегчения, что Маршалл жив.

— Сэр, я не помню, чтобы он говорил что-либо о ящерах в Сиэтле.

Суровое выражение на лице Паттона сменилось улыбкой.

— И хорошо, что не помните. Если бы помнили, я бы сразу понял, что передо мной — еще один завравшийся мерзавец. Присаживайтесь, сынок. — Когда Ларсен плюхнулся на стул, генерал продолжил: — Маршалл также говорит, что вы — важный человек. Я давно знаю генерала, он не бросается попусту словами. Так кто же вы такой, черт побери?

— Сэр, я — физик, работавший над одним проектом в Металлургической лаборатории Чикагского университета. — Йенс видел, что эти слова ничего не значат для Паттона. Он пояснил: — До появления ящеров мы работали над созданием для Соединенных Штатов уранового оружия — атомной бомбы.

— Боже, — тихо проговорил Паттон. — Выходит, генерал Маршалл не шутил, да? — Он засмеялся совсем как молодой. — Ну, мистер Ларсен… нет, вы должны именоваться доктором Ларсеном, правда? Так вот, если вы хотите вернуться в Чикаго, ей-богу, вы попали куда надо.

— Как вы сказали?

— Мы намереваемся схватить ящеров за нос и дать им пинок под зад, — с явным удовольствием сказал Паттон. — Подойдите к столу и взгляните на карту.

Ларсен подошел и взглянул. Карта, приколотая кнопками, была вырвана из старого номера журнала «Нейшнл Джиогрэфик».

— Мы находимся здесь, — сообщил Паттон, ткнув пальцем. Ларсен кивнул. Генерал продолжал: — В моем распоряжении находятся Вторая бронетанковая армия, еще ряд частей, пехота и поддержка авиации. А вот здесь, — его палец передвинулся в район к западу от Мэдисона, столицы штата Висконсин, — находится генерал Омар Брэдли с еще большими силами. Теперь мы лишь дожидаемся отчаянного снежного урагана.

— Как вы сказали? — снова переспросил Йенс.

— Мы обнаружили, что ящеры не любят воевать в зимних условиях, даже при слабом морозе. — Паттон усмехнулся. — Как всякие ползучие твари, они от холода делаются вялыми. Скверная погода поможет удержать их самолеты на земле. Когда повалит снег, мои силы двинутся на северо-запад, а Брэдли ударит с юго-востока. Даст Бог, мы соединимся где-то неподалеку от Блумингтона, это в Иллинойсе. Таким образом, мы возьмем передовые части ящеров, наступающих на Чикаго, в кольцо. В клещи, как говорили нацисты в России.

Движением рук Паттон зримо показал соединение двух потоков американских сил, заставив и Ларсена увидеть это. Реальный шанс ударить в спину космическим захватчикам… конечно, он воодушевил и Йенса. Немало людей по всему жиру пытались наносить удары по ящерам. Но мало кому это удавалось.

— Сэр, я не солдат и не пытаюсь им быть, но… потянем ли мы это?

— Это рискованная игра, — согласился Паттон. — Но если мы ее не выиграем, Соединенных Штатов не будет, ибо мы не получим новой возможности сконцентрировать такое количество сил. И я отказываюсь верить, что моя страна перестанет существовать. Я ни на секунду не сомневаюсь, что мы будем испытывать состояние замешательства и страха, но враг будет находиться в еще большем замешательстве и страхе, поскольку мы поведем с ним бой, а не наоборот.

Рискованная игра… Шанс… Ларсен медленно кивал. Настоящая победа над ящерами подняла бы моральный дух во всем мире. Поражение… что ж, человечество прошло через множество поражений. Стоит ли обращать внимание еще на одно?

— Вам придется остаться здесь, пока не начнется наступление. Мы не можем позволить вам отправиться дальше через захваченную ящерами территорию. Вдруг вы попадете им в лапы? — сказал Паттон.

— Но что с того? Ведь их «зелье правды» не действует, — возразил Ларсен.

— Доктор Ларсен, вы — тихая душа, и я боюсь, что вы жили как бы под колпаком, — ответил Паттон. — Для вытягивания правды из человека существуют более грубые методы, чем какие-то там зелья. Простите меня, сэр, но я не могу пойти на такой риск. В любом случае скоро начнутся тяжелые бои. С нами вам будет Куда безопаснее, чем в вашем одиноком странствии.

Йенс отнюдь не был в этом уверен. Танки и грузовики скорее вызовут на себя огонь, причем в большем объеме, чем одинокий человек на велосипеде. Впрочем, теперь ему пришлось бы двигаться пешком. Но он находился не в той ситуации, чтобы спорить с генералом. И как раз сейчас адъютант принес поднос с жареной курицей, несколькими печеными картофелинами и бутылкой вина.

— Я приглашаю вас поужинать со мной, — сказал Пат-тон.

— Благодарю вас, с удовольствием.

Ларсен изо всех сил сдерживался, чтобы не схватить сочную, золотисто-коричневую курицу и не разорвать ее, словно голодный волк. После консервов в церкви и быстрого, но голодного путешествия по дорогам Индианы в такое чудо просто не верилось.

Немного позже, доедая последний кусочек мяса с куриной ножки, Йенс сказал:

— Я всего лишь хочу вернуться к своей работе и к своей жене. Боже мой, она, наверное, думает, что меня уже нет в живых.

Самому ему оставалось лишь надеяться, что Барбара до сих пор жива.

— Понимаю. Я тоже скучаю по своей Беатрисе, — тяжело вздохнув, проговорил Паттон. Он наполнил свой бокал.

— За снег, доктор Ларсен.

— За снег, — повторил Йенс. Они звонко чокнулись.

* * *

Мойше Русси много раз приходил на радиостанцию ящеров, но никогда — под дулом. У стола с микрофоном стоял Золрааг.

— Может, это выступление вы проведете по принуждению, герр Русси, но вы будете говорить, — сказал губернатор ящеров и в подтверждение своих слов кашлянул.

— Разумеется, ваше превосходительство, раз уж вы меня сюда привели.

Русси удивило, насколько мало он боится. Почти три года, проведенные в гетто при немцах, были в некотором роде генеральной репетицией смерти. Теперь пришло ее время.