От таких её слов Марианна оцепенела, но уже в следующий момент резко развернулась к Анне. Та же, увидев мокрые глаза подруги, сильно растерялась.

– Он Жану не страшен, уж поверьте мне! – тут же вспылил Анри, – Не вмешивайтесь в это! Слышите?! Я не прошу! Я, извините, требую! Марианна, ты меня поняла?! Они должны наконец выяснить отношения. И ничего не бойтесь! Никто никого не убьёт, это вам говорю я!

Но не факт, что Марианна его расслышала, и уж тем более поняла. Она резко встала и пригвоздила Анну вопросом:

– Ты видела, как это произошло?

– Да… Они обменялись парой слов, после чего Жан ударил Виктора в скулу, а тот в ответ схватил какой-то кол и бросился на Жана…

Марианна кинула на брата тревожный взгляд и стремительно вышла прочь. Анна не отставала. А Анри… Он, поддавшись порыву, тоже попытался встать, и ему даже удалось сесть, но тут же голова сильно закружилась, в глазах потемнело, и он снова рухнул на подушку.

* * *

– И ты говоришь, что любишь Марианну?! – Жан грозно надвинулся на брата, которого нашёл там же, где оставил.

Что ж, Антуан встал навстречу.

– А, явился, счастливчик! Конечно же, я не ошибся, она была у своего братца!

– Я задал тебе вопрос!

– Бог мой! А голос! А тон!!! Ты хочешь меня убедить, что тобой движет праведный гнев?! А чего ради-то?! Ведь это ты получил приз. Мои поздравления! – и Антуан издевательски рассмеялся.

У Жана потемнело в глазах, рука сжалась в кулак и… наотмашь ударила Антуана в скулу. Он успел напомнить себе о том, что перед ним брат, только в самый последний миг, и, быть может, только это и спасло Антуану жизнь. Тот, никак не ожидавший такого поворота дел, под силой удара отлетел к палисаду и едва не повалил его. Это был страшный удар. Но этого, именно этого Антуан, казалось, и ждал все эти дни, особенно эти последние минуты.

Он вырвал из палисада длинный тонкий кол и ринулся на Жана. Тот едва-едва успел увернуться. Ему показалось, что глаза Антуана налились кровью. Всё также зло скалясь, он обрушил на брата настоящий шквал ударов. Вот когда Жан по-настоящему поблагодарил Рая за преподанные некогда уроки жизни: он уворачивался как заяц от волка, где прыгал, где падал, но это только ещё больше раздразнило Антуана.

– Не хочешь драться?! – зарычал он, – Так я тебя заставлю!

– Очнись! Идиот! – огрызнулся в ответ Жан, в очередной раз едва увернувшись от страшного удара, – Ты с ума сошёл!

– Напротив! Я прозрел! И знаешь что?! Я терпеть не могу идеально правильных людей!.. Меня от тебя тошнит!!!

И снова удар, ещё удар. И вот Жан оказался прижат к кладке дров, больше отходить было некуда.

– Бери кол, пока я не убил тебя безоружным! – вдруг остановился и Антуан.

– Бог мой, это что, проблески благородства?! – не поверил своим ушам тоже страшно сердитый Жан.

– Бери!!! – зарычал Антуан.

– Ты так сильно хочешь подраться!? А, знаешь, что, я не против! Только давай сделаем это без свидетелей! – в тон ему отозвался Жан.

– Не хочешь, чтобы кто-то увидел, как я втопчу тебя в грязь? Сегодня ты перестанешь быть на меня похожим!

– Ой ли!? Хочешь сказать, что не заметил, как всё это время колотил по воздуху!? Тебе меня не достать! Моим учителем был сам Генрих Рай!

– Ха! Если бы ты знал, кто был моим учителем! Уже несколько лет я не проигрывал ни одного поединка! И этот не станет исключением!

– Брат…

– У меня никогда не было братьев!!! Я в них не нуждаюсь!!! – взорвался Антуан.

И Жан понял, что счёт времени пошёл на доли секунды. Что ж, он выхватил из кладки дров первое попавшееся под руку полено, и встретивший эту неожиданную преграду кол Антуана разлетелся в мелкие щепы, ведь в эту атаку Антуан вложил всю мощь своего гнева и боли, дал им выход, и только теперь смог выдохнуть. А его вторая половина вдруг ясно осознала, что сейчас он едва не убил брата!!!

Сердце Антуана похолодело от ужаса.

Понял это и Жан.

– Не нуждаешься в братьях?! – вскипел он, – А знаешь, что, я могу сказать то же самое! Мне даром не нужен такой брат, как ты!

Он уже метнулся к палисаду, вырвал из него два крепких кола, похожие на пики, и один швырнул Антуану:

– Говоришь, что давно не проигрывал!? Значит, пора исправить это!

И ринулся в атаку, а Антуан, вынужденно перейдя от нападения к обороне, с ужасом обнаружил, что не в состоянии уследить за полетом грозного оружия брата, он оказался совершенно не знаком с таким способом борьбы, и ему не никак удавалось так же счастливо уворачиваться от ударов, как это прежде получалось у Жана. Теперь он отступал, а Жан уверенно теснил его.

Вот кол Жана как-то немыслимо крутанулся, и Антуан оказался безоружен. Ещё удар, и Антуан распростёрся на земле, а Жан сильно замахнулся и… твердо, но неожиданно безбольно, поставил свой кол брату на грудь. Тот хотел было рвануться, но тут его взгляд встретился со взглядом Жана, и Антуан застыл парализованным.

– Ты правда хочешь стать братоубийцей?! – спросил Жан и теперь с мучительным напряжением ждал ответа.

Его взмокшие волосы совершенно смешались, он тяжело дышал и не скрывал это, но глаза его ещё горели возмущенным огнём, огнём немого гневного вопроса.

И тут Антуан вдруг вспомнил глаза Эжена, как тот смотрел на него, когда он, Антуан, только-только ударил его, чьи руки крепко скрутили матросы. «Братоубийца?!..» И Антуан не выдержал, закрыл глаза, будучи более не в силах выдержать этот взгляд брата.

Жан никак не ожидал, что этому безумию может прийти такой конец. Он уже приготовился к длинной вразумляющей речи, но сейчас, увидев, как побледнел Антуан, как его лицо искривилось в гримасе боли, Жан содрогнулся всем телом. Он тут же отбросил свой кол подальше и присел:

– Ты… цел?!

Что ж, Антуан открыл глаза, в них стояли слёзы. Жан тоже почувствовал ком в горле, ведь Антуан смотрел на него и сквозь него одновременно, такое не могло не испугать:

– Ты цел?!!

Взгляд Антуана прояснился:

– Как это произошло?..

– Что?

Антуан выразительно огляделся, теперь Жан понял и печально улыбнулся:

– Просто тебе оказался не знаком такой способ владения шестом. У брианской бедноты шест – это третья рука.

– Но ты ведь не брианская беднота…

– Меня этому научил учитель. Вставай, – и Жан подал руку.

Что ж, Антуан принял эту помощь и уже через миг встал рядом с братом.

Потом он часто вспоминал этот момент и пришёл к выводу, что если бы тогда Жан назвал его Виктором, он бы во всём признался. В тот момент он, может быть, в первый раз в жизни почувствовал в постороннем человеке родную душу, брата. Но… это чувство лишь промелькнуло. А уже в следующий миг шум у крыльца вернул его к реальности. Жан тоже развернулся.