мощные движения весел помогали порывам ветра. Матросы умело маневрировали между торговыми судами, стоявшими на рейде, чтобы хотя бы на время укрыться от выстрелов, доносившихся с берега.

Всадники были уже на молу, они принялись громко кричать, чтобы их услышали на галиотах, вершины мачт которых виднелись у входа на рейд:

— К оружию! Христиане бегут! Хватайте их!

Потом прозвучал властный голос, разом перекрывший все эти крики:

— Барон! Собака! Я сдеру с тебя шкуру!

— Это Зулейк! — воскликнул Нормандец, содрогнувшись. — Я так и думал.

— Шлюпки! Шлюпки! — кричали всадники и янычары.

Барон отнес графиню, почти потерявшую сознание, в каюту на корме. Он переоделся, надел доспехи.

— Они будут преследовать нас и в море? — спросил он, видя, что Нормандец заряжает одну из двух небольших кулеврин, находившихся на фелуке.

— Да, синьор, — ответил фрегатар. — Нам плохо придется, если мы не успеем выйти в открытое море, прежде чем галиоты поднимут по тревоге: они перекроют нам путь. Нас преследует Зулейк. Как бы я хотел подстрелить его!

— Вы этого не сделаете, Микеле, — ответил барон. — Не забывайте, что это брат женщины, спасшей нас.

— Это совсем неуместное великодушие, синьор. А! Черт возьми!

На террасе тюрьмы Али Мами, находившейся совсем близко от порта, вспыхнул огонь, потом прозвучал глухой выстрел.

Это был сигнал галиотам закрыть вход в порт и никого не выпускать.

Фрегатар глухо выругался сквозь зубы. Он вспрыгнул на фальшборт и внимательно вгляделся в сторону выхода из порта.

— Может быть, мы успеем, — пробормотал он. — Галиоты далеко, а ветер сильный.

Он повернулся к своим людям, которые в глубокой тревоге ждали его распоряжений.

— Пусть никто не стреляет, — сказал он. — Если мы сами укажем на наше расположение, нас накроют пушечными залпами.

Потом он посмотрел на берег. Шлюпки с солдатами быстро продвигались вперед между кораблями, стоявшими на якоре. Время от времени раздавались выстрелы аркебуз.

— Я встану к рулю, — сказал он. — Поставить кливера и квадратный парус над латинским! Мы заставим их побегать за нами.

«Сулейман», для которого ветер был попутным и который, как и все корабли фрегатаров, обладал прекрасным ходом, стремительно двигался к восточному мысу, возле которого в это время не было ни одного фонаря, указывающего на присутствие галиотов. Умело лавируя, он пересек рейд и приблизился к берегу, чтобы слиться с прибрежными скалами, бросавшими густую тень на море.

В это время с террас других тюрем раздались пушечные залпы, предупреждавшие галиоты, находившиеся у западного мыса.

Два корабля дали ответные залпы и уже направились к входу на рейд, пытаясь поймать ветер.

— Нас заметили? — спросил барон изменившимся голосом.

— Еще нет, синьор, — ответил Нормандец, внимательно вглядывавшийся в темноту.

— А дальше?

— Они устроят за нами погоню, в этом я уверен. Смотрите, вон те четыре шлюпки направляются к галиотам. На одной из них наверняка находится Зулейк.

— Однако ваша фелука гораздо быстрее.

— У галиотов тоже хороший ход, синьор. Они не такие тяжелые, как галеры с высокими бортами.

— Куда мы направимся?

— К Балеарским островам. Они ближе всего, там мы легко найдем убежище. Внимание, синьор! Вот и мыс. Нам придется выйти из тени! Ложитесь на палубу! Скоро пули посыплются градом!

С четырех шлюпок, которые уже пересекли рейд, слышались неумолкающие крики:

— Остановите их! Стреляйте! Они бегут!

Два корабля из охраны порта делали неимоверные усилия, чтобы поспеть вовремя, но не могли догнать фелуку, которую нес попутный ветер. И потом, неясно было, заметили ли они ее, поскольку фрегатар все время прижимал фелуку к берегу, чтобы оставаться в тени. К несчастью, мыс, закрывавший бухту с востока, кончался, и фелука должна была вот-вот оказаться на виду.

— Еще пятьсот метров! — воскликнул фрегатар. — Может быть, удастся проскочить без особых проблем. Поворот налево!

Три из четырех шлюпок продолжали преследовать фелуку, четвертая повернула и направилась к ближайшему галиоту.

— Зулейк там, — пробормотал Нормандец. — Он сам возглавит погоню.

В этот момент «Сулейман», закончив последний маневр, прошел мыс Малифа и направился в открытое море.

Вдали послышались крики:

— Огонь!

Четыре пушечных выстрела прозвучали на палубах галиотов, за ними раздался залп из аркебуз.

Экипажи кораблей, увидев, что фелука ускользает, открыли отчаянную стрельбу, надеясь остановить ее.

Пуля попала в фок-мачту, перебила канат. Квадратный парус, поставленный по приказу Нормандца, упал. Но эта пуля была единственной, попавшей в цель, все другие пролетели мимо.

— Слишком спешите! — весело прокричал фрегатар. — Господин барон, уж если они нас до сих пор не утопили, то теперь навряд ли достанут.

Однако он ошибался. Галиоты и не думали останавливаться, они быстро развернулись и бросились в погоню, а три шлюпки, посчитав, что продолжать бессмысленно, остались у мыса Малифа.

Нормандец быстро понял, что придется иметь дело с двумя быстроходными парусниками, ни в чем ему не уступавшими. Берберы были прославленными мореходами, возможно лучшими во всем Средиземноморье. Они поставили все паруса и даже лисели[55] и теперь маневрировали так, чтобы фелука оказалась между ними, а путь на восток и на запад для нее был отрезан.

Фрегатар помрачнел.

— Господин барон, — сказал он немного изменившимся голосом, — нам трудно будет уйти от этих двух разъяренных мастифов. Они несутся, как морские ласточки, и так умело маневрируют, что это внушает мне страх.

— Они смогут нас догнать?

— Пока дует этот ветер, навряд ли.

— А он стихает?

— Он совсем утихнет или очень ослабеет, когда взойдет солнце.

— Они пойдут на абордаж?

— Попробуют, синьор.

— А мы сможем оказать сопротивление?

— У них экипажи в четыре раза больше, чем наш, и кулеврины большего калибра.

— Меня удивляет, что они не используют свою артиллерию. Мы еще на расстоянии выстрела.

— Они бы нас уже потопили, если бы с ними не было Зулейка.

Барон посмотрел на него, не понимая.

— Они хотят взять нас живыми. Вернее сказать, они хотят заполучить живьем графиню. Зулейк хочет.

— Ему придется перешагнуть через мой труп! — воскликнул барон в ярости.

— И через мой, — ответил голос рядом.

Это была графиня, которая вышла из каюты, чтобы узнать, что происходит.

— Зулейк там, верно? — спросила она, указывая на галиот.

— Да, Ида, — ответил барон.

— Живой он меня не получит, — сказала она решительно. — Мы умрем вместе, Карл. Лучше попасть в пучину Средиземного моря, чем в руки этого человека, которого я глубоко презираю. Но нас еще не взяли, нас довольно много, и мы хорошо вооружены, правда, Нормандец?

— Да, — ответил фрегатар, не желая пугать ее. — Если они откроют огонь, мы ответим, мы свалим их мачты, убьем берберов, если…

Пушечный выстрел с ближайшего галиота не дал ему закончить. Барон бросился к графине, чтобы прикрыть ее своим телом, но