– Прямо сейчас наш жрец Солнца объезжает лагерь, молясь за нас и призывая людей присоединиться к нему в молитвах. Это хорошо, это мощная поддержка».

Подобная магическая поддержка могла исходить и от членов воинского общества, к которому принадлежали краснокожие бойцы, а также от людей, от которых они получили регалии. Например, когда новые члены общества Молодых Собак арикаров присоединялись к военным отрядам, их отцы – люди, продавшие им свои регалии общества, – всегда молились, чтобы они вернулись живыми. Воинов призывали по возвращении быть щедрыми и подарить захваченных лошадей первому встреченному человеку. Только так, учили их, они смогут добиться положения и «будут замечены людьми».

Белден весьма скептически отзывался о шаманах и их магической помощи, считая, что они преследовали лишь корыстные цели. Он писал, что у сиу существует класс шаманов, «называемых пророками или жрецами, которые, пересказывая сны, виденные или якобы виденные ими, своими волнующими россказнями и увещеваниями стремятся подстрекать племена к войне друг с другом. Если отряду удается добыть скальпы, воины раскрашивают лица в черный цвет и возвращаются домой в диком восторге. Когда они приближаются к селению, люди выбегают навстречу, чтобы услышать новости. Воинов препровождают в палатку совета, у входа в которую их встречает военный пророк (шаман. – Авт.). Он держится очень важно, как бы показывая всем: «Разве я не говорил вам? Это я принес вам удачу! Хвала мне!»

В случае удачного исхода экспедиции шаман получал часть добычи, но если воины, пользовавшиеся его услугами, раз за разом терпели неудачу, он терял авторитет и уважение соплеменников. Если неудачи случались редко, их списывали на нарушение кем-нибудь из воинов одного из табу, связанного с выданным ему амулетом.

Будучи на тропе войны, человек также мог надеяться на духовную поддержку соплеменников и родственников. Когда военный отряд омахов находился в походе, женщины (как правило, из бедных семей) шли к палатке одного из отсутствующих воинов (обычно предводителя или важного участника) и, стоя перед ней, пели песни из разряда ветонваан. Считалось, что при помощи них магическим образом воинам передается дополнительная сила и храбрость, и им проще одержать победу над врагом. В знак благодарности жена отсутствующего воина раздавала певицам подарки. Такой же обычай существовал у понков и осейджей. У манданов сестры постились, когда их братья находились в военной экспедиции, в молитвах прося духов помочь им «ударить врага» или захватить лошадей. Каждое утро на рассвете сестра уходила из деревни, отправляясь на низкий холм. Там она взывала об успехе брата, обращаясь ко всем священным существам. Если отряд не появлялся долгое время, она шла к помостам, на которых лежали останки давно умерших родственников, или к выложенным в круг черепам соплеменников и плакала там, возвращаясь домой только вечером. Когда появлялся отряд, сестра немедленно бежала навстречу брату. Если он приводил захваченных лошадей, то дарил ей лучшего скакуна, что воспринималось как дар всем женщинам его материнского дома. Эти же женщины, в случае печального исхода, были главными скорбящими по нему людьми, а от замужних сестер ожидалось, что они остригут волосы, обрежут свои платья и причинят себе самые жестокие увечья, нанося порезы и отрубая фаланги пальцев.

Карты

Индейцы рисовали карты при планировании военных походов и для людей, незнакомых с определенной территорией. Эдвин Дениг отмечал тенденцию наиболее старых индейцев иллюстрировать картами рассказы о своих путешествиях, битвах и военных походах. Обычно карты рисовали пальцем или палочкой на земле, угольком на коре или кусочке кожи. Если карта рисовалась для белого человека, часто использовались карандаши и бумага. Расстояние от одного места до другого указывалось в днях пути.

Существует много сообщений о картах, нарисованных черноногими, ассинибойнами, хидатсами, команчами и членами других племен. Например, члены военного отряда команчей внимательно изучали и составляли карту любой незнакомой территории, по которой пролегал их путь. Все необходимые сведения о дорогах и местности собирались у знающих старших воинов и стариков. Они усаживались в круг и чертили на земле карту, где указывались реки, холмы, долины, источники и другие приметные места. Линией отмечали предполагаемый маршрут на первый день.

Для каждого дня пути была заготовлена палочка со специальной зарубкой, и все они связывались в пучок. Из этой связки доставали палочку с одной зарубкой и втыкали ее в месте привала в конце первого дня пути. Когда воины хорошо запоминали карту первого дня, рисовалась карта второго и так далее. Инструкции продолжались до тех пор, пока все участники похода не усваивали особенности маршрута. Таким образом, отряд обычно без проблем пересекал совершенно незнакомые никому районы. Педро Эспиноса, команч мексиканского происхождения, рассказывал Ричарду Доджу, что один отряд, в котором не было никого старше 19 лет и никто из воинов ранее не бывал в Мексике, проделал путь от своего лагеря на Брэдис-Крик, штат Техас, до мексиканского города Монтерей без всяких проводников. Набег их был удачен.

Отправляясь в далекое путешествие, индейцы часто рисовали карту пути, чтобы их могли найти в случае необходимости. Воины сиу оставляли дома карту предполагаемого пути, нарисованную на куске кожи.

Хантер в начале XIX веке отмечал, что индейцы рисуют «очень точные карты, на которых верно отображены реки, холмы, тропы и другие заслуживающие внимания природные объекты. Они также с готовностью рисуют их на песке или земле для незнакомых путешественников». Генерал Хью Скотт вспоминал, как вождь хидатсов Худой Волк весной 1877 года составил для него «очень точную карту местоположения лагеря Сидящего Быка и территории, на которой были бизоньи стада». Итальянец Белтрами, путешествовавший с сиу в 1823 году, был поражен точностью нарисованных индейцами карт. Он писал, что они даже более пригодны, чем сделанные европейскими географами, и им не хватает лишь обозначений долготы и широты. Одна из карт, нарисованная ассинибойном в форте Юнион в декабре 1853 года, показывала путь, проделываемый его соплеменниками в набегах за лошадьми черноногих. Протяженность пути составляла более 400 миль!

Изменение времени похода или его отмена

Запланированное время выхода отряда могло быть изменено. Например, когда во время проведения соответствующих церемоний перед выступлением в поход начинался сильный дождь, предводитель манданов мог отложить выход, приняв решение выступить не этой ночью, а на закате следующего дня. Известен случай, когда большой отряд из трехсот арикаров, манданов и хидатсов, находившийся в рейде против сиу, повернул назад, встретив партию белых торговцев, направлявшихся в селение арикаров. Их предводители решили, что будет лучше отложить поход, но купить ружья и боеприпасы, которые дадут им превосходство над врагами. Шайены откладывали поход, если кто-то давал клятву провести церемонию Обновления Магических Стрел.

Крайне редко, но бывало, что запланированный поход мог не состояться вовсе. Причин было несколько:

1. Молодых, несмышленых юношей отговаривали родственники.

2. Члены воинского общества, выполнявшие в лагере «полицейские» функции, останавливали выход отряда, если таковые на данный момент были запрещены племенным советом.