– Я не мог позволить ей загубить столько людей, не мог позволить ей продолжать. Она была ведьмой, даже не сомневайтесь; то, что ей не удалось прикончить меня или вас, – чистое везение. Все равно она бы не успокоилась, пока не свела бы кого-нибудь в могилу, – может, вас, если муж станет за вас цепляться. А может, его – в надежде унаследовать состояние ребенку…

Том судорожно вздохнул.

– Мальва родилась не от меня, и все же она – моя дочь, моя кровь. Я не мог… не мог позволить… я отвечал за нее…

Он умолк, не в силах договорить. Ладно, подумала я, тут он не соврал. И все-таки…

– Томас, – произнесла я решительно, – чепуха все это, вы и сами знаете.

Том глянул на меня с удивлением, на глазах у него выступили слезы. Он сморгнул их и вдруг свирепо огрызнулся:

– Да что вы можете понимать-то! Ничегошеньки!

Я вздрогнула от неожиданности. Том опустил голову и неловко взял меня за руку; под пальцами ощущались шрамы от операции.

– Всю свою жизнь я ждал, искал…

Он неопределенно махнул свободной рукой, затем сомкнул пальцы, словно уловил некую мысль, и продолжил более уверенно:

– Нет – надеялся… Надеялся обрести то, чему не мог подобрать имя, но знал – оно есть.

Его глаза напряженно скользили по моему лицу, словно он хотел получше запомнить черты. Смутившись от такого пристального наблюдения, я подняла руку, чтобы пригладить волосы, но Том поймал ее и удержал в своей.

– Не надо.

Теперь он держал меня за обе руки, и выбора не оставалось.

– Томас… – начала я неуверенно. – Мистер Кристи…

– Я думал, что искал Бога. Может, так оно и было. Только Бог – не из плоти и крови, и любви к нему одному мало…

Том отпустил мою руку, порылся в кармане и вытащил сложенный лист бумаги.

– Я написал признание: поклялся, что это я убил дочь за позор, который она на меня навлекла своим распутством. – Его кадык прыгал туда-сюда над потрепанным воротником.

– Неправда! – решительно запротестовала я. – Я знаю, что вы не убивали!

– Нет, – отозвался он просто. – Хотя стоило бы… Копию признания я оставил в Нью-Берне, в газете, – пусть напечатают. Губернатор примет мое признание – а куда он денется? – и вы будете свободны.

Последние четыре слова подействовали оглушающе, словно взрыв. Том все еще держал меня за руку, поглаживая костяшки большим пальцем. Захотелось вырваться, но я заставила себя стоять смирно, покоренная его взглядом, теперь прямым и ясным.

– Всю жизнь я тосковал по любви; всю жизнь пытался дарить любовь тем, кто ее не стоил. Позвольте мне хоть это: отдать свою жизнь ради той единственной, что достойна.

На мгновение показалось, что из меня вышибли дух; я судорожно подбирала слова.

– Мистер… Том, не надо! Ваша жизнь… ценна, нельзя ее просто так взять и выбросить!

Том терпеливо кивнул.

– Я знаю – иначе смысла бы не было.

Раздался топот ног, поднимавшихся по трапу; снизу доносился веселый разговор губернатора с капитаном морской пехоты.

– Томас! Не надо!

Он лишь взглянул на меня и улыбнулся – чуть ли не впервые со дня нашего знакомства. Молча склонился над моей рукой; я ощутила покалывание бороды, тепло дыхания, мягкость губ.

– К вашим услугам, мадам, – произнес он еле слышно, пожал мне руку и глянул в сторону берега: к нам приближалась крошечная лодка, темная на фоне серебрящейся воды. – За вами уже плывет муж. Прощайте, миссис Фрэзер.

Он повернулся и отошел, держась прямо, несмотря на волны, колыхавшие палубу под нами.

Джейми застонал, потянулся и грузно сел на кровати.

– Мне как будто все яйца оттоптали.

– Серьезно? – Я открыла один глаз. – Кто бы это мог быть?

Он смерил меня мрачным взглядом.

– Почем я знаю. Кто-то тяжелый.

– Ложись, – ответила я, зевая. – Выезжать еще рано, поспи.

– Нет уж, хочу домой. Нас и так долго не было. – Но вместо того, чтобы встать и одеться, он так и остался мешком сидеть на постели, тяжело опустив руки.

Джейми был измучен, хотя только что проснулся. Ничего удивительного. Скорее всего, последние несколько дней он почти не спал. Ему здорово досталось – я исчезла, Форт-Джонстон сгорел, потом история с моим вызволением… Вспомнив обо всем, я пала духом, а ведь проснулась в прекрасном настроении – свободная, на суше и вместе с Джейми.

– Ложись, – повторила я и, перекатившись на другой бок, погладила его по спине. – Еще не рассвело. Давай дождемся завтрака, надо поесть перед дорогой.

Джейми взглянул в окно. Рассвет едва занялся. Я была права, снизу не доносилось ни звука – ни стука кастрюль, ни гула пламени. Джейми внезапно сдался – завалился на бок и рухнул на подушку.

Он не противился, когда я укрыла его потертым одеялом, обняла и прижалась щекой к его спине. Он все еще пах дымом, хотя мы тщательно вымылись перед тем, как лечь и погрузиться в столь тяжким трудом отвоеванный сон.

Я понимала, как он устал. У меня самой ломило все тело – и от усталости, и от бугристого матраса. Когда мы спустились на берег, Йен ждал нас с лошадьми, а потом мы скакали во весь опор, чтобы до наступления темноты оказаться как можно дальше от корабля. В конце концов мы заночевали на постоялом дворе на краю света. В этом придорожном трактире останавливались извозчики по пути на побережье.

– Малкольм, – чуть замявшись, ответил Джейми, когда хозяин спросил, как его имя. – Александр Малкольм.

– И Джон Мюррей. – Йен зевнул и почесал бок.

Хозяин беспечно кивнул. У него не было причин связывать троих измученных путников с нашумевшим убийством, и все равно мне стало не по себе от взгляда, которым он меня окинул.

Я заметила, что Джейми засомневался перед тем, как назвать хозяину вымышленное имя. Ему претило использовать одну из личин, под которой он когда-то жил. Он ценил свое имя больше других мужчин, которых мне доводилось встречать.

Подумалось о Роджере. У него настоящий дар улаживать разногласия между переселенцами в Ридже, а сан только добавит ему веса. Хорошо, что он скоро вернется. Я снова увижу Джемми и Бри – ужасно по ним соскучилась. Мы собирались заехать за ними в Кросс-Крик по дороге, только вот ни Роджер, ни Бри понятия не имели, что произошло за эти три недели и каково нам всем теперь придется.

Снаружи вовсю щебетали птицы. После скрипучих голосов морских чаек, которых я наслушалась за то время, что пробыла на «Страннике», я радостно внимала нежным птичьим трелям. Они напоминали о Ридже. Я разделяла страстное желание Джейми как можно скорее вернуться домой, даже зная о том, что прежней жизни там не видать. Семьи Кристи с нами не будет, вот что главное.