Послание было написано громадными черными буквами. От них воняло кровью валгов. Кто-то, имевший невероятно острые ногти, располосовал первого подвернувшегося гвардейца и воспользовался им как ведерком с краской.

Едва прочтя надпись, Аэлина бросилась бежать.

Она неслась, едва замечая места, по которым бежит. Ноги сами принесли ее к убогому жилищу Шаола. Не постучавшись, Аэлина распахнула дверь и выкрикнула его имя.

В послании было всего две строчки.

Плата за спасенную жизнь.

Послание предназначалось ей, Аэлине Галатинии, и коренным образом меняло стратегию всех их действий.

Аэлина с Шаолом помогли Ровану и Эдиону донести и спустить опасный груз в сточный туннель. Все четверо молчали, стараясь дышать как можно тише.

В туннеле было сумрачно, прохладно и зловонно. Для людей путешествие впотьмах с сосудами «адского огня» могло бы кончиться не самым лучшим образом. К счастью, Рован и Эдион прекрасно видели в темноте, и факел им не требовался.

Рован пожал Шаолу руку, пожелав удачи. Когда он повернулся к Аэлине, ее взгляд был устремлен не на него, а на полу плаща, у которой недоставало куска. Казалось, королеву больше всего заботило, что ее придворный отправляется на столь важное задание в рваном плаще. Продолжая смотреть на зубчатые края, Аэлина порывисто обняла Рована, вдохнув его запах. Быть может, в последний раз. Рован ненадолго задержал ее в своих объятиях и разжал руки. Ей нужно было попрощаться с Эдионом.

Брат и сестра смотрели друг на друга. Две стороны одной монеты.

– За Террасен, – сказала она.

– За нашу семью.

– За Маурину.

– За нас.

Эдион медленно вынул меч из ножен и опустился на колени. Склонив голову, он протянул Аэлине меч Оринфа.

– Десять лет теней, но больше – ни одного дня. Разгони тьму своим светом… королева.

В сердце Аэлины не было места для слез, и уж тем более она бы не позволила проливать их сейчас.

Аэлина приняла отцовский меч, ощутила его тяжесть. От древнего оружия исходило спокойствие и уверенность.

Эдион поднялся с колен и встал рядом с Рованом.

Аэлина смотрела на троих мужчин – таких непохожих, но так много значащих в ее жизни. Потом улыбнулась, собрав всю свою храбрость, отчаяние и надежду на блистательное будущее.

– Заставим же вздрогнуть звезды, – сказала она.

Карета Лисандры с трудом двигалась по запруженным городским улицам. Невзирая на тяжелые времена, в Рафтхоле хватало желающих повеселиться. Празднично одетые горожане спешили на площади – естественно, на те, где не было виселиц, – и к излюбленным местам гуляний. Никто и не догадывался, чем ознаменуется нынешний день летнего солнцестояния. Карета была для них досадной помехой и поводом для недоумений. Кому это вздумалось в такой день уезжать из города?

Ладони Лисандры под изящными шелковыми перчатками взмокли от пота. Венга, разморенная жарой и усыпленная качкой, дремала у нее на плече.

Разумнее было уехать вчера вечером, но… Лисандра не могла покинуть город, не попрощавшись.

Напрасно возница надрывал горло, требуя уступить дорогу. Пестрые, шумные толпы не обращали на него никакого внимания.

Если Аэлине требовались зрители, трудно было выбрать более подходящий день.

Карета замерла на перекрестке. Из окошка открывался впечатляющий вид на стеклянный замок. Он сверкал на утреннем солнце. Шпили его башен, как копья, упирались в безоблачное небо.

– Мы что, уже приехали? – сонным голосом спросила Венга.

– Скоро приедем. – Лисандра погладила руку своей подопечной. – Потерпи еще немного, котенок.

Лисандра стала молиться. Сначала Мэле Огненосице, чей праздник сегодня отмечали. Потом Темизии, никогда не забывавшей о плененных зверях.

Но для них с Венгой клетка перестала существовать. Если бы не девчонка, Лисандра ни за что не уехала бы сегодня из города и не оставила друзей. Увы, Аэлина была права, когда сказала: «Помочь ты нам ничем не поможешь, а случайностей нам и без тебя хватит».

Обычный груз Эдион взял бы под мышку или поместил в заплечный мешок. Но сосуд с «адским огнем» требовал крайне осторожного обращения. Эдион нес его перед собой, скрипя зубами от напряжения. До туннеля, ведущего в замок, было еще далеко, а путь туда изобиловал обломками камней и боковыми каналами, через которые надлежало перебираться. Даже с его фэйским умением сохранять равновесие задача была не из легких.

Главное – они двигались в верном направлении. Даже если бы Аэлина и Несарина не вручили им подробный чертеж подземелий, стойкое зловоние гончих четко указывало путь.

– Осторожнее, – обернувшись через плечо, предостерег Рован.

Сам он приподнял свой сосуд выше и перелез через здоровенный обломок скалы. В иной ситуации Эдион огрызнулся бы, но сейчас сердиться на фэйского принца было глупо. Достаточно один раз споткнуться, и разные вещества, находящиеся в сосуде, перемешаются.

Несколько дней назад, желая проверить, как действует «адский огонь», Эдион с Шаолом нашли за городом пустой сарай и… Они взяли буквально по щепотке того, что несли сегодня. Сарай вспыхнул, как факел. Даже вернувшись в город, они видели столб густого дыма, поднимавшегося в небо.

Страшно подумать, какие беды могло натворить в неумелых и беспечных руках то количество «адского огня», что они несли сегодня.

Сама процедура установки зарядов была достаточно простой. Расположить сосуды в нужных местах, приладить запальные шнуры и поджечь. Длина шнуров позволяла отбежать на приличное расстояние… И все равно Эдион молил богов, чтобы им с Рованом хватило проворства.

В очередном туннеле, куда они вошли, было так темно, что глаза Эдиона приспособились не сразу. Рован, видевший в темноте лучше, двинулся дальше. Им повезло, что разъяренный Лоркан тогда поубивал всех гончих Вэрда. И конечно, спасибо находчивости Аэлины, столь безжалостно натравившей гончих на Лоркана.

Только бы сегодня ей хватило находчивости и безжалостности.

Зловоние усиливалось. Рован лишь фыркнул, давая понять, что его острое чутье страдает не меньше, чем у Эдиона. Впереди показались обломки железных ворот. Тем не менее Эдион различил знаки, отчеканенные на ржавой поверхности.

Знаки Вэрда, такие же древние, как ворота. Быть может, прежде этот ход служил Гавину кратчайшим путем в храм Пожирателя грехов.

Невыносимое зловоние заставило Эдиона остановиться. Он вглядывался в сумрак. За обломками ворот туннель начинал подниматься. Никакого сточного канала там уже не было. Но какая плотная тьма! Эдион видел лишь очертания стен.