Нас встречает директор приюта, школ и небольшого, как оказалось, университета. Статусный и не особо приятный человек. Он вылизывает задницу Лазарро, что уже само по себе отвратительно. Они все это делают, потому что боятся его. Они знают, что именно в руках Босса их жизнь и их смерть. Но так прогибаться, льстить и улыбаться в подобной ситуации – гадко, и уж точно мистер Кораш не вызывает у меня положительных эмоций. Наоборот, я начинаю подозревать его. Как можно спокойно сидеть на заднице, когда двое детей пропали, и даже не забить тревогу? Никто из администрации не обратился в полицию. А это дети. Их должны искать сразу же. Они несовершеннолетние, так что я не верю в то, что они делали попытку связаться с отделением полиции. Они просто хотели это замять, и есть вероятность, что получают процент с продажи людей.

Директор уводит Лазарро в другую сторону. Точнее, Лазарро просто идёт вперёд, взглядом приказывая охране осмотреть всё. Меня оставляют под надзором двух мужчин. Симон тоже уходит вместе с Лазарро, изучая всё вокруг. Меня знакомят со множеством людей: преподаватели, врачи и тренеры. Все они пытаются показать мне свои лучшие стороны, но я даже не запоминаю имён и не слушаю их. Я иду по коридорам, увешанными детскими картинками, пока не останавливаюсь около одной из комнат с открытой дверью. Там проводят урок, и так много деток. Они все маленькие, лет по пять-шесть. Кто-то слеп, кто-то сидит в инвалидной коляске, кто-то не может сконцентрироваться на движениях рук учителя.

– Как они здесь оказались? – шёпотом спрашиваю заведующую, миссис Хьюз, которая меня сопровождает.

– От некоторых отказались родители. Кто-то приобрёл увечья. Кого-то просто привезли сюда, потому что сил не хватает заботиться об этих детях, – информирует она.

– Их много. Я видела, что здесь и взрослые, и юные. Все разного возраста.

– Вы правы, мэм. После окончания старшей школы у них есть выбор: получить образование у нас или пойти в обычный университет на особых условиях. Так же мы помогаем и взрослым людям, которые оказались в подобной ситуации. Иногда взрослые хуже детей, потому что они тяжело привыкают к своему новому состоянию.

– Но вы не имеете никаких увечий, – замечаю я.

– У нас две параллели. Одни имеют какие-то отклонения, другие нет. Равновесие. Мистер Ромарис установил такие правила. С его появлением всё изменилось.

– Как долго он шефствует над вами?

– Около десяти лет. Раньше мы принадлежали одному из политиков, и после благотворительных приёмов нам доставались лишь крохи. Мы работали бесплатно, направляя все средства на уплату налогов, одежду, еду, мелкий ремонт, чтобы пережить холода. На отопление тоже не хватало. Мистер Ромарис изменил здесь всё. Его люди быстро привели наш приют в достойный вид. А также он расширил его. Именно он помогает найти работу нашим студентам. У него своя организации по найму персонала с ограниченными возможностями. Мы ему очень благодарны.

Хмыкаю от её слов.

– И по этой причине, из-за своей глубокой благодарности, вы даже не подняли шум после пропажи девочек? Ничего не сделали, чтобы помочь им, как помог вам Лазарро? – едко спрашиваю.

– Вы должны понимать, мэм, что подростки очень сложные. Они могут убегать, а потом возвращаться. Такое уже было. Они хотят вкусить запретное, и мы уверены, что девочки вернутся.

– Но у девочек никого нет в большом мире. Абсолютно никого. У них были деньги?

– Небольшая сумма на развлечения. Мы выдаём им на такие мероприятия по пятьдесят долларов…

– Поразительно. Крутите миллионами, а детям выдали пятьдесят долларов. И скажите мне, раз вы настолько всё просчитали, где можно снять комнату, прокормить себя и просто выжить на пятьдесят долларов с учётом оплаты билетов в кинотеатр? Вам уже это не показалось подозрительным? – зло шиплю.

Женщина поджимает губы и делает шаг назад.

– Мистер Ромарис обсудит это с нашим директором. Если сочтут нужным, то вас поставят в известность. Вы не имеете права обвинять нас в мошенничестве и недосмотре за детьми. Мы им даём всё. Приношу свои извинения, мэм, но мне нужно идти. – Она смиряет меня высокомерным взглядом, пытаясь унизить и поставить на место. Ведь я просто шлюха Босса.

Приподнимаю уголок губ и, кивая, немного отхожу к охране.

– Да, конечно, я понимаю. У вас столько дел. Теперь будет проверка, и вам нужно подчистить за собой следы. Но примите совет. – Резко хватаю пистолет из кобуры одного из охранников и наставляю на него.

– Мэм, Боссу это не понравится.

Цокаю языком, качая головой и говоря охране заткнуться.

– Вы… вы…

– Да, я, я. Так вот, милая миссис Хьюз, если хотя бы ещё один ребёнок пропадёт, и я об этом узнаю. Даже не Лазарро, а именно я, то приду за тобой. За каждым из вас, кому и дела нет до этих детей. Я прикончу тебя и всю вашу семью. Ясно? Вы все поймёте, что у этих детей есть кому за них постоять. А теперь свали, на хрен, с моих глаз и ещё раз позволишь себе подобный тон ко мне, я тебе мозги вышибу. Поняла?

Женщина сглатывает и быстро кивает.

– Простите… простите меня… я…

– На хрен. Пошла. Отсюда. Я дала совет. Не люблю повторять, – резко перебиваю её и протягиваю пистолет мужчине.

Миссис Хьюз чуть ли не на бег срывается и несётся по коридору.

– Я была права. Вы сами слышали, какою ерунду она несла. Аж взбесила. Ненавижу несправедливость и такое хамское отношение к беззащитным детям, – фыркаю, возвращая своё внимание на комнату с детками.

Мне не стыдно. Я уверена, что здесь точно что-то нечисто. Они воруют деньги Лазарро и тех, кто переводит их на благотворительность. Я не могу поверить, что в этом месте не процветают коррупция и воровство. Везде они есть. Но дети не виноваты в том, что взрослые слишком жадные и бессердечные. Они все ждут помощи, как и я когда-то ждала её, большая тётя, а в итоге их обманывают, насилуют и убивают довольно жестоко.

Я довольно долго наблюдаю за ходом урока, улыбаюсь, когда у кого-то из деток что-то получается. Моё сердце наполняется теплом, слыша их молчаливый смех и радость. Лазарро возвращается мрачный и недовольный. Конечно, ему сразу же сообщают, что я сделала, и он закатывает глаза. Его это не особо заботит. Он никак не отчитывает меня, не ругает и не орёт. Он даже рад, что я вышла из себя. Ему нравится, что я легко стащила пистолет ещё и ругалась при этом. А мне вот не нравится, что пришлось так поступить.

– Есть что-то новое? – интересуюсь, сидя в машине на пути обратно.

– Ничего. Всё то же самое. Трупы ищут. Они появятся сегодня. Они уже где-то лежат. Меня отвлекают этим. Отчего, как ты думаешь, Белоснежка?

– Не знаю.

– Отвлекают меня. Никаких выборов и поправок. Никаких возмущений. Финансовые махинации обычны. Отвлекают, – бормочет Лазарро себе под нос. Он думает, и да, меня это продолжает восхищать. У него удивительные мозги, но зачастую он ими не пользуется со мной наедине.