Хитрость против хитрецов

Примерное месторасположение «солнечных» мне удалось узнать ещё до доклада. А вот найти «вживую» оказалось уже не так просто. Сказывалось то, что мои подчиненные с самого утра снялись с лагеря и двинулись в путь. Поэтому, когда я к полудню добрался до того места, где проходила ночёвка, меня встретила только сильно вытоптанная земля и разбросанный мусор. Впрочем, я очень хорошо знал, что по этому же мусору будет легко определить, куда именно направились мои подчинённые.

После унылых серых гор местность вокруг приятно радовала глаз, хотя ничего сверхвыдающегося в ней не было. Зелёные холмы с редкими скалами, напоминающими о том, что горы хоть и закончились, но всё ещё неподалёку. Пару раз где-то на горизонте мелькнули леса, но до них было далековато; несколько раз попадались по пути и мелкие озёра, к которым жалась многочисленная растительность, но я возле них задерживался лишь для пополнения запасов воды.

Наконец, спустя пару часов, когда день начал клониться к закату, вдали показалась моя цель — растянувшаяся на многие километры серая змея, поблескивавшая сталью на солнце. Догнать её получилось не сразу, но не передать моей радости, когда я это наконец сделал. Вонзившаяся рядом со мной в землю пуля тоже была рада меня видеть.

― Стой! Кто идёт? — раздался крик, напомнивший о том, во что я был сейчас одет.

С моей униформой, надо думать, мне ещё повезло. Учитывая накал страстей, могли пристрелить и без спроса.

― Свои!

― Здесь нет никаких своих! Знаем мы вас, «лунных», идёте воровать наши дома, насиловать гусей и сжигать женщин!

Я вгляделся в того, кто это говорил. Хотя расстояние между нами было весьма солидным, мне удалось разглядеть знакомые черты лица у предводителя патруля, благо, он восседал на коне.

― Ничего не перепутали, капитан Кай?

― Э-э-э, возможно, а что?

― Да так, ничего. Говорю, свои.

Я тяжело вздохнул и не без сомнений продолжил путь, подняв на всякий случай руки вверх. Капитан Кай, который меня наконец опознал, бросился ко мне:

― Мы столько прошли без вас, думали, вы погибли…

― Два дня гауптвахты вы уже себе заработали, — я остановил этот поток сознания жестом.

― За что? — удивился Кай.

― За пораженчество! Вы не должны были допускать и мысли о моей гибели! — сообщил я нравоучительно, и, дождавшись, пока радость у него на лице сменится отчаянием, добавил, — на ваше счастье, в честь летнего солнцестояния будет объявлена амнистия.

― А почему не в честь вашего возвращения? — усмехнувшись моей шутке, поинтересовался капитан.

― Потому что это само по себе праздник.

Оставив Кая, которого переполняли эмоции, вместе с его подчинёнными сторожить фланги, я отправился дальше, достигнув наконец колонны сбоку. Измученные ходьбой солдаты в такой близкой сердцу и знакомой форме тридцать третьей бригады отдавали чем-то родным, практически домашним. Хотелось кинуться и обнять кого-нибудь с криком «наконец-то, родненькие»!

Однако подобная радость определённо была односторонней. Солдаты, увидев меня, отреагировали примерно никак. Некоторые, конечно, приободрились, заметив, что командующий обратил на них внимание, но не более того. Словно все они только что максимум этим утром меня уже видели.

Я ожидал куда как более яркой реакции на возвращение. Мои надежды на это окончательно похоронил какой-то сержант:

— Командующий? Вы вроде были только что во главе колонны? И верхом…

— Да вот прогуляться решил… — ещё не понимая, что тут происходит, но уже смутно подозревая, ответил я.

— Вас кэп ушёл искать… капитан Ноктим в смысле.

— Надо — найдёт. Так держать, бойцы!

— Так точно! — хором раздалось мне ответ.

Полностью обескураженный происходящим, я двинулся вперёд, намереваясь найти Леона и остальных людей, принимающих решения.

На всём протяжении пути меня встречала одна и та же реакция от подчинённых, точнее полное отсутствие оной. Будто, по мнению окружающих, их командующий и не пропадал никуда. У меня, конечно, были определённые сомнения насчёт собственной важности в армии, но чтобы НАСТОЛЬКО всё было плохо, я и подумать не мог.

Ближе к голове колонны ситуация и вовсе стала пугающей: солдаты при взгляде на меня замирали на секунду, словно у них выскакивала системная ошибка.

Долго искать причину такого не пришлось: она остановилась передохнуть в тенёчке скалы, чуть в стороне от марширующих солдат, где компанию ей составляли граф Сайрас, а также капитаны Эльт и Ноктим.

В целом это была практически полная моя копия, если не считать такого МАЛЮСЕНЬКОГО факта, что Гун-Гуна просто переодели в мою одежду. Он даже свой обычный халат не снял! Не говоря уже про волосы и фонарь.

Привлекая к себе внимание, я демонстративно закашлялся, словно бывалый астматик, чему очень поспособствовало «небольшое» облачко, выпущенное Лоем:

— КХЕ-КХЕ!

— Командующий… — первым заметил меня Леон с таким выражением, будет его застукала жена за изменой. — Рейланд, я могу всё объяснить!

— Что Гун-Гуну нечего было надеть, и вы просто не нашли другого выхода? — ехидно уточнил я. — Или, может, он случайно упал в кучу с моей одеждой?

— Это абсурдно, — заметил граф.

— Не абсурднее того, что я сейчас перед собой вижу.

Я рукой указал на проходящих мимо солдат, половина из которых спотыкалась на ровном месте из-за переизбытка командующих в поле зрения, а вторая никак не могла поднять челюсть с пола.

— Ну, мы же не могли вот так сообщить, что вы погибли… — признался Леон полушёпотом.

Я собирался крикнуть «кто тут ещё погиб», но остановил себя. У солдат и так едва не выкипал мозг от дубликата командующего, а уж если выяснится, что помимо двух командующих есть ещё и третий — погибший — будет совсем плохо. Многие могли не пережить такой экзистенциальный кризис.

— Обычно люди гибнут после того, как на них падает гора, — заметил капитан Ноктим спокойно.

Замечание было дельным. И всё же одно мне не было понятно:

— Как в это вообще поверили, это же… ну… Гун-Гун???

Чудак с хитрецой посмотрел мне прямо в глаза.

— В наши дни кто угодно может быть Рейландом Рором, — возразил мне чудак. — Даже Гун-Гун.

Не успел я понять, что он имел в виду, как меня от этих мыслей отвлёк Леон:

— На самом деле мы объявили, что вы заболели и поэтому не показываетесь на людях. Гун-Гуна мы им презентовали только вчера.

— И как прошло?

— Гун-гун сорвал овации! — самодовольно сообщил чудак.

Не желая признавать, что такое возможно, я встал рядом с чудаком и руками принялся показывать, что общего у нас в лучшем случае принадлежность к мужскому полу. Даже рост был разным, не говоря