Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эти идеи Гербарта развил потом Лацарус, который, на основании их, составил план психологии народов как самостоятельной науки. Он еще строже Гербарта разграничивает человеческое общество от индивидуального человека. “В общественном союзе людей являются совершенно особенные психологические отношения, события и создания, которые вовсе не касаются человека, как индивидуума, и не исходят от него, как такового. Это не столько отношения в человеке, как отношения между людьми; это такие обстоятельства, влиянию которых он подлежит не непосредственно, а только посредственно, потому что принадлежит к тому целому, которое подвергается этому влиянию. Словом, дело идет об общем духе, который различен от всех принадлежащих к нему индивидуальных духов и который над всеми ими господствует”» (Вундт, 1866, Прим., с.6–7).
Лацаруса, как я уже показал, впоследствии очень много ругали именно за неспособность дать четкое объяснение понятию «общего духа нации». Возможно, именно из-за этого многие психологи не приняли и саму идею второй психологии, посчитав ее недостаточно научной.
Вундт тоже весьма осторожно относится к своему предшественнику, но пытается не отбросить его идеи, а углубить в сторону научной психологии, и старательно выбирает из сочинений Лацаруса все полезные зерна:
«По мнению Лацаруса, человек, как духовный индивидуум, должен оставаться предметом и н д и в и д у а л ь н о й п с и х о л о г и и, “каковою и была прежняя психология; но, как продолжение ее, рядом с нею становится психология общественного человека или человеческого общества, которую мы и называем п с и х о л о г и е ю н а р о д о в, потому что – резюмируя в немногих словах то, что должна доказывать сама наука, – то общество, которое составляет народ, как данное исторически, так и в отличие от всех свободных культурных обществ, есть для каждого индивидуума абсолютно необходимое и в сравнении со всеми другими самое существенное общество. С одной стороны, человек никогда не принадлежит прямо человечеству, как общему роду, а с другой стороны, всякий другой союз, в котором он находится, дается посредством союза народа. Форма, в которой является общественная жизнь человечества, есть именно деление последнего на народы, и развитие человеческого рода связано с различием национальностей”. Поэтому задача психологии народов состоит в том, чтобы “достигнуть п с и х о л о г и ч е с к о г о п о з н а н и я с у щ н о с т и народного духа и его деятельности; открыть з а к о н ы, по которым внутренняя, духовная или идеальная деятельность народа в жизни, искусстве и науке совершается, расширяется или суживается, возвышается и углубляется или сплющивается, изощряется и оживляется или ослабевает и притупляется; разъяснить п р и ч и н ы, условия и мотивы, как происхождения, так и развития и, наконец, уничтожения особенностей народа” (“Мысли о психологии народов в виде введения в эту науку” в 1 т. Журнала для психологии народов и филологии, издаваемого Лацарусом и Штейнталем)» (Там же, с. 7).
Как бы там ни было, выход журнала «Психология народов» вызвал живейший отклик в России. Уже в 1859 году (надо полагать, что Коул ошибается, назвав датой выпуска «Журнала культурной психологии и филологии» 1860 г.) «в русской печати (В “Летописях русской литературы и древности, издаваемых Николаем Тихонравовым”, т. 2, отд. 2, 1859, с. 44–60. – А. Ш.) появилось сообщение о выходе журнала и краткое изложение программной статьи его редакторов “Мысли о народной психологии”, а затем был напечатан и его перевод» (Будилова, с.128).
Считается, что основной ошибкой Лазаруса и Штейнталя было «применение данных, полученных при изучении индивидуального мышления, для формулирования строгих законов, объясняющих культуру и исторические явления» (Там же). Однако поскольку их труды, за малым исключением, у нас в стране практически недоступны, это положение приходится принять на веру. Тем не менее, нельзя и умалять важности поставленных ими перед Народной психологией задач:
«1) познать психологическую сущность народного духа; 2) открыть законы внутренней, духовной или идеальной деятельности народа в жизни, искусстве и науке; 3) открыть основания, причины и поводы возникновения, развития и уничтожения особенностей какого-либо народа. Такая характеристика новой науки налагала на нее определенные обязанности – она должна была быть объяснительной наукой по отношению к другим наукам о духе, в том числе к языкознанию, истории, литературе, праву» (Будилова, с.129).
Вопрос о том, должна ли психология быть объяснительной наукой, как мы знаем, внутренне не решен для психологов до сих пор.
Глава 9
Россия
Прежде всего мне хотелось бы сказать, что Россия прошлого века была очень образованной страной. Русские люди, чтобы не быть внутренне зависимыми от Запада, просто изучали по нескольку иностранных языков, ехали в европейские университеты к лучшим и известнейшим ученым или приглашали их в российские университеты