— Как так получилось, что у вас старшим уорент-офицер? — поинтересовался я.

— Вот сам у него и спросишь, — ответил старший матрос и начал спуск по верёвочной лестнице.

Катер с досмотровой командой убыл обратно к Гибралтару, а я поднялся на мостик, где Аршанин активно общался с уорент-офицером Карром. Если меня не подводит моя эрудиция, то уорент-офицер в Британском флоте — это аналог нашего мичмана. Вроде бы, есть уорент-офицер первого класса — это старший мичман, а есть уорент-офицер второго класса — это просто мичман.

— … да то же самое! — услышал я обрывок разговора. — Вечная проблема — нормальный и мотивированный боцман! Приходилось постоянно отвлекаться, поправлять, да ты и сам не хуже меня понимаешь!

— Полностью согласен, эх… — вздохнул Бэзил Карр. — Вижу, что мои ребята возвращаются, но мне уже и так ясно, что вы не имеете никакого отношения к берберам. Ты своему кэпу передай, чтобы причаливал — хочу узнать, что творится на севере.

— А он уже здесь, — сообщил ему Аршанин. — Товарищ капитан, причаливаем?

— Давай, — разрешил я.

Заработал двигатель и «Олифант» пошёл к причалу.

На суше нас встречала вооружённая делегация, носящая форму королевского флота.

Мы сошли на причал с группой из двадцати абордажников, потому что мало ли, но атмосфера не была напряжённой, ведь все уже понимали, что нам нечего делить.

— Рад приветствовать вас на Гибралтаре, — козырнул высокий и крепкий мужчина со знаками различия уорент-офицера.

— Здравия желаю, — козырнул я ему. — Уорент-офицер Бэзил Карр? Я — капитан Дмитрий Верещагин.

— Так точно, — кивнул Карр. — Пройдём в более благоприятную обстановку. Личный состав можете разместить в нашей зоне рекреации.

— Товарищ Пасечников, проследите, чтобы всё было в порядке, — приказал я и пошёл вслед за Карром.

Старший мичман остался на корабле, ведь нельзя оставлять фрегат без хотя бы одного человека из командного состава. Как бы он ни хотел лично пообщаться с Карром, а протокол нарушать нельзя.

А здесь, как вижу, состоялась ровно та же проблема, что и в остальных портовых городах — причалы пусты, есть следы разрухи и вообще, сразу видно, что и тут состоялся Апокалипсис.

Мы преодолели длинный причал и дошли до некоего «Каса Пепе», прибрежного ресторана с летней террасой.

— Диего, бутылку виски и чего-нибудь закусить, будь добр, — дал заказ уорент-офицер.

Молчаливый официант принёс требуемое — бутылку шотландского виски с труднопроизносимым названием, два стакана, а также жареную рыбу с печёной картошкой.

— Лёд? — спросил у меня Диего.

— Воздержусь, — ответил я.

Значит, с электричеством у них полный порядок. В иные источники льда я не верю.

Впрочем, я видел крыши некоторых местных зданий — тут полно солнечных батарей. Всё это западное увлечение «зелёной» энергетикой оказалось неожиданно выгодным для них, когда в наши двери постучал Апокалипсис…

Мы приступили к трапезе, оказавшейся на удивление вкусной. С мясом сейчас, по определённым причинам, есть проблемы, поэтому сложно понять, откуда англичане берут его.

— Не переживай, это не человечина, — усмехнулся Карр. — Это говядина.

— Откуда? — поинтересовался я.

— В день апокалипсиса в наш порт зашёл сухогруз со скотом из Турции, — объяснил уорент-офицер. — Он должен был убыть в Ливерпуль сразу после заправки, то есть первого апреля, но не сложилось. Так у нас и появилось полторы тысячи голов крупного рогатого скота. Места для них почти нет, но мы кормим их комбикормом для птиц.

— А комбикорм откуда? — спросил я.

— Эту баржу мы похитили из порта Мадаги, — улыбнулся Карр. — Пока хватает, но, в будущем, придётся крепко думать над тем, как нам прокормить такую прорву скота. Сейчас мы его потихоньку едим, поэтому в свежем мясе недостатка нет.

— Повезло вам, — кивнул я.

— Ещё больше повезло с тем, что у нас сохранена обширная база морских грузоперевозок, — с довольным видом сообщил уорент-офицер. — Мы знаем, где находятся почти все сухогрузы, знаем, что на них и сколько. До того, как появились берберы, мы могли достать любой сухогруз в радиусе тысячи километров, а сейчас это стало слишком опасно.

— У вас же точно есть военные корабли, — произнёс я недоуменно.

Несколько судов я видел лишь мельком, но сомнений в их боевом назначении у меня не возникло.

— Берберов слишком много, а боеприпасы не бесконечны, — покачал головой Бэзил Карр. — Мы потопили уже сорок четыре берберских плоскодонки. Но они не собираются сдаваться, прут сюда, нападают на вооружённые суда, преимущественно ночью, пользуясь тем, что их корабли ходят на вёслах. Не считай, что они какие-то дураки, ведь они уже научились противодействовать нам. Мы потеряли два патрульных катера, прежде чем полностью прекратили передвижение в ночное время.

— Как же так получилось, что самый старший тут ты? — спросил я.

— Кризис первого дня, — пожал плечами Карр. — Командование, за исключением контр-адмирала Джона Шепарда, отправилось в Лондон, на вручение юбилейных наград. Никто из них так и не вернулся. А Шепард погиб во время боёв с испанскими суперами, пытавшимися прорваться на Гибралтар.

— Аэропорт? — уточнил я.

— Именно, — кивнул Карр. — На вторую или третью неделю, сейчас уже точно не вспомню, у испанских суперов появился умный лидер, который начал централизованно выбивать командный состав. Он ведь знал, что без офицеров матросы ни на что не годны. А ещё они ненадолго прорвали ограждение аэропорта, чтобы ослабить нас толпой зомби. У них почти получилось развить наступление, но нас спасли танки и боевая авиация. Эта война прекратилась только в прошлом месяце, когда в Ла-Линеа-де-ла-Консепсьон пришла пятидесятитысячная орда из Альхесираса.

— На постоянный шум? — спросил я.

— Да, — кивнул уорент-офицер. — Мы тут почти непрерывно стреляли и взрывали, поэтому неудивительно, что зомби потянулись к нам со всех окрестностей. Но мы выдержали натиск, удержали мертвецов на рубеже аэропорта, а вот испанцы не смогли устоять. Да, это была случайная победа, но воспользоваться ею мы не смогли, так как особенно сильно активизировались берберы.

— Всё потому, что вы не умеете договариваться, — произнёс я. — У вас были потрясающие возможности, позволяющие прокормить куда больше людей, чем тут есть сейчас. А вы потратили их на взаимное истребление.

Говорю это и понимаю, что мы действовали не особо-то и лучше. Да, Коммуна — объединяющая город сила, но