Он понял, что вновь оказался в центре внимания, и объяснил:

— Это для меня новый бизнес, я начал им заниматься всего недели четыре назад…

Эди оборвала его:

— И поэтому вы нарисовали на борту фургона телефонный номер, надеясь, наверное, что телефонная компания закрепит его за вами, да? Мы что, похожи на дураков?

Я не мог себе представить, на кого мы похожи, если смотреть на нас с пола, с позиции Рахмана. Позиция определяет точку зрения — когда человек лежит на полу в наручниках, в окружении вооруженных людей, его мнение отличается от мнения тех, кто стоит над ним с пистолетами в руках. Однако мистер Рахман твердо придерживался своей легенды, которая звучала вполне правдоподобно, если не считать фальшивого рабочего номера телефона.

В общем, все выглядело так, как будто мы имеем дело с честным иммигрантом, который стремится осуществить американскую мечту. А вот мы набросились на него и заковали в наручники только потому, что у него внешность выходца с Ближнего Востока. Стыдоба, да и только.

А мистер Рахман тем временем постепенно приходил в себя.

— Я бы хотел позвонить своему адвокату, — заявил он.

Ух ты! Волшебные слова. Существует аксиома — если подозреваемый не заговорил в течение первых пяти или десяти минут, пока находится в шоке, то он может вообще не заговорить. Моим коллегам ничего не удалось вытащить из него в отведенное время.

— А здесь все адвокаты, кроме меня, — сказал я. — Можешь поговорить с этими людьми.

— Я хочу позвонить своему адвокату.

Я проигнорировал эту просьбу и спросил:

— Откуда ты?

— Из Западного Голливуда.

Я улыбнулся и посоветовал:

— Не пудри мне мозги, Азим. Откуда ты?

— Из Ливии, — выдавил он.

Мы молча переглянулись, и Азим уловил, что у нас вновь проснулся интерес к нему.

— А где ты взял посылку, которую привез сюда? — спросил я.

В ответ он воспользовался своим правом хранить молчание.

Вернулся Хуан, который ходил осматривать фургон, и сообщил:

— Все посылки похожи на бутафорию. Все завернуты в одинаковую бумагу, заклеены одной и той же лентой, даже адреса написаны одним почерком. — Он посмотрел на Азима Рахмана и спросил: — Что за чушь ты тут нам несешь?

— Не понимаю вас, сэр.

Все снова набросились на бедного мистера Рахмана, стали запугивать его депортацией, пожизненным заключением, а Хуан даже предложил прочистить ему мозги, от чего Рахман отказался.

Поскольку некоторые из ответов пленника были противоречивыми, у агентов ФБР, пожалуй, появилось достаточное основание для ареста. По поведению Тома чувствовалось, что он склоняется к этому. А официальный арест означал, что задержанному следовало зачитать его права, позволить позвонить адвокату и все такое прочее.

Но Джона Кори не слишком заботили формальные правила или карьера, поэтому я мог позволить себе некоторые вольности. Если этот парень связан с Халилом, то неплохо было бы дать ему понять, что нам известно об этом.

Поэтому, достаточно наслушавшись той ахинеи, которую нес мистер Рахман, я поднял его и помог сесть, а сам сел ему на ноги и посмотрел прямо в глаза. Рахман отвел взгляд, но я приказал:

— Смотри на меня.

Он повернул голову, и наши взгляды встретились.

— Кто послал тебя сюда? — спросил я.

Рахман не ответил.

— Если ты расскажешь нам, кто послал тебя и где он сейчас, то я тебя отпущу. А если сейчас же не расскажешь, я оболью тебя бензином и подожгу. — Разумеется, с моей стороны это была не физическая угроза, а всего лишь идиоматическое выражение, которое не следовало понимать буквально. — Кто послал тебя сюда?

Мистер Рахман продолжал хранить молчание.

— И все же ты скажешь мне, кто тебя послал и где он, — продолжил я. Надо сказать, что перед этим я вытащил «глок», и ствол пистолета сейчас находился во рту у мистера Рахмана.

Мистер Рахман по-настоящему испугался.

В этот момент все агенты ФБР, находившиеся в гостиной, включая и Кейт, отошли в сторону и отвернулись от нас.

— Если ты не ответишь на мой вопрос, я вышибу твои гребаные мозги, — пообещал я.

Глаза мистера Рахмана вылезли из орбит, до него начало доходить, что я резко отличаюсь от остальных присутствующих. Чтобы эта разница дошла до него побыстрее, я пнул его коленом в живот.

С губ мистера Рахмана слетел протяжный стон.

Все дело в том, что когда ты начинаешь так вести себя с подозреваемым, то лучше быть твердо уверенным, что парень, чьи права ты нарушаешь, знает ответы на вопросы, которые ты ему задаешь. И сообщит тебе эти ответы. В противном случае — и тут не имеет значения, работаешь ты по контракту или нет, — можно навлечь крупные неприятности на свою задницу. Но победителей не судят. Поэтому я еще раз пнул Рахмана коленом в живот или чуть ниже, предлагая поделиться со мной своими знаниями.

Некоторые из агентов вышли из гостиной, остались только Эди, Том и Кейт. Впоследствии они могли стать свидетелями и подтвердить, что мистер Рахман добровольно согласился на сотрудничество.

— Послушай, осел, ты можешь до конца своей жизни остаться за решеткой или попадешь в газовую камеру за соучастие в убийстве. Это ты понимаешь?

Рахман уже перестал облизывать ствол моего пистолета, однако говорить по-прежнему отказывался.

Терпеть не могу оставлять следов, поэтому я достал носовой платок, приложил его к носу мистера Рахмана и зажал ему ноздри. Ушами он, похоже, дышать не умел, поэтому начал задыхаться и дергать головой.

Я услышал, как Том деликатно кашлянул.

Я подождал, пока лицо мистера Рахмана слегка посинеет, затем убрал пальцы от его носа. Едва он успел глубоко вздохнуть, как снова получил удар коленом в живот.

Не буду утомлять вас дальнейшими деталями, но мистер Азим Рахман понял преимущества сотрудничества с правоохранительными органами и изъявил желание ответить на мои вопросы.

— Кто послал тебя сюда? — повторил я свой вопрос. Мистер Рахман начал всхлипывать, и я понял, что его следует дожать. — Послушай, мы можем помочь тебе. Можем спасти твою жизнь. Рассказывай, или я верну тебя в твой фургон, а когда ты встретишься со своим другом, будешь объясняться уже с ним. Ты хочешь этого?

По виду мистера Рахмана было заметно, что подобная перспектива его совсем не устраивает.

— Кто тебя послал? — повторил я и добавил: — Послушай, я уже устал задавать тебе один и тот же вопрос. Отвечай!

Рахман снова всхлипнул, откашлялся и промолвил едва слышным голосом:

— Мне неизвестно его имя… он… я знаю его только как мистера Перлемана, но…