– Костя, как только закончишь, зайдите ко мне…

Куклуксклан кивнул и снова вцепился в Гобейку:

– Давайте, Василий Данилович, напрягайте мозги, думайте, вспоминайте…

Его привел год назад Гордон Марк Александрович, сказав мне загадочно:

– Парень он, конечно, немного сумасшедший, но с явными приметами гения…

Я долго не мог взять в толк, чем гений будет заниматься у нас. До этого он работал в нашем министерском Научном центре проблем управления, где был инспектором в отделе с замечательным названием – «Моделирование социальных процессов в сфере управления охраны правопорядка».

Я спросил его тогда:

– А зачем мы тебе? Работенка у тебя сейчас непыльная, можно сказать – научная…

– Она не научная, она – мифотворческая, – сказал К.К.К. и пояснил: – Науку интересуют только факты, а ничего так не бесит начальство, как неприятные факты. Я решил плюнуть и воспользоваться указанием великого американского менеджера Ли Айякокка – «всегда стремись к тому, чтобы ясно видеть общую цель, групповую задачу и личную перспективу»…

– А какая у нас тут перспектива для тебя? – усмехнулся я.

– У вас тут интересно. Я всю жизнь стараюсь заниматься только тем, что мне интересно. Думаю, что кой-какие компьютерные идейки у вас тут можно применить с полным блеском…

– Занятно, – покачал я головой и поинтересовался: – А что ты умеешь? Что знаешь?

К.К.К. пожал плечами:

– Что умею? Ну, наверное, умею думать. А знаю все. Или почти все…

Я захохотал:

– Ну и наглец! Ничего нет опаснее в любой конторе, чем прослыть всезнайкой.

– Я в курсе… Но Марк Александрович предупредил меня, чтобы я говорил с вами откровенно.

Я взял со стола какую-то пеструю газету – на задней обложке был напечатан громадный суперкроссворд.

– Так… Сейчас проверим… Вот… Как называется гибкая проволока, которой заматывают пробку на бутылке шампанского? Пять букв…

– Мюзле, – мгновенно ответил К.К.К. – Стандартная длина мюзле пятьдесят два сантиметра. Это длина проволоки, которую выдернула из своего корсажа Жозефина Клико, чтобы закрутить пробку своего сорта шампанского «Вдова Клико»…

– В кроссворде об этом не спрашивают, – опасливо заметил я.

Мне это показалось забавным, и я ради смеха задал еще вопрос из кроссворда:

– Какова скорость света?

– В газовой среде? – откликнулся К.К.К.

– Черт его знает! А что, различается?

– Различается! Скорость света в вакууме – 299 792 465 метров в секунду…

– Может быть, – неуверенно сказал я и понял, почему не любят всезнаек – все не любят проигрывать.

Любчик, прислушивающийся к нашему разговору, подскочил к К.К.К. и, протягивая на ладони коробок спичек, спросил:

– Как мент определяет, есть в коробке спички или нет?

К.К.К. удивленно посмотрел на него.

– То-то! – заликовал Любчик. – Смотри…

Он осторожно поднес коробок к уху и ожесточенно затряс головой:

– Гремит! Всё в порядке…

– Слушай, а ты в «Что? Где? Когда?» не играешь? – спросил я.

– Неинтересно, – махнул рукой К.К.К., и я ему сразу поверил. Мне показалось, что он не хочет играть в викторины, придуманные для него другими…

Через полчаса – я не успел все необходимые звонки сделать – появились Мила Ростова и Куклуксклан.

– Сергей Петрович, есть мнение, что нам с Ростовой удалось вычислить эту разбитную деваху, которую Гобейко-Прусик называет Китайкой, – довольно потирая лапы, сказал К.К.К.

– Не скромничай, Куклуксклан, – засмеялась Мила. – «Нам с Ростовой…» Мы пахали – называется. Я ему только ассистировала, как знаток проститутского мира. После выхода на пенсию К.К.К. рекомендует мне написать «Яму-2»…

К.К.К. разложил на моем столе компьютерную распечатку.

– Мы думаем, что девицу, которую Гобейко называет Китайкой, зовут Надежда Улочкина, по прозвищу Тойоточка…

– А почему Тойоточка?

– Сладкая девочка, – засмеялась Мила. – У нее в Москве у первой из всех «центровых» девок была «тойота». Из дальневосточного завоза, с правым рулем. Она тогда повсюду орала: «Наше дело правое, ходим только “налево”…»

Джангиров рассмотрел осадистую тяжелую фигуру начальника тюрьмы, как только крутящаяся лопасть двери вышвырнула того из сумрака вестибюля в душное парево улицы. Потапов шел загребущей развалистой походкой разбойника. Озираясь в поисках Джангирова, он по-волчьи не ворочал головой, а медленно поворачивался всем корпусом.

Джангиров сухо кинул через губу Швецу: «Быстро в джип!», поднял стекло и плавно тронулся из ряда утомительно однообразных черных машин. Подъехал вплотную к Потапову, который не мог его разглядеть за тонированным фоном темно-синих окон. Притормозил, и Потапов с удивительной проворностью для такого тяжелого корпуса прыгнул на переднее сиденье. Джангиров хлопнул сухой обезьяньей ладошкой по мясной ляжке Потапова, весело спросил:

– Ну, Иван, колись, каких свежих тайн накопал?

Потапов рассудительно сказал:

– Петр, ты ведь, чай, не маленький, должен знать, что тайн свежих не бывает. Свежая тайна – это сплетня. Тайна, чтобы она чего-нибудь стоила, должна быть старая…

– Резонно, – заметил Джангиров, усмехаясь потихоньку как бы про себя. – Хотя знаешь, Иван, я понял недавно, что тайны, как коньяк, не должны быть слишком старыми. Они умирают от возраста… Ладно, поехали ко мне обедать…

Потапов помотал головой:

– Не могу, Петро! Хотел бы в рай, да грехи мои тюремные не пускают – на работу надо… Ты меня отвези на мое хозяйство, успеем поговорить.

Джангиров повернул на Якиманку и погнал в центр – мимо расписных теремов французского посольства, кирпичного сундука «Президент-отеля», памятника Георгию Димитрову, тяжело задумавшемуся на развилке с Полянкой – а стоило ли вообще из-за всего этого поджигать рейхстаг? Время от времени Джангиров поглядывал искоса в зеркало заднего вида, проверяя сопровождение. Джип «труппер» ехал впритык, не отставая, но и не сокращая расстояния больше чем в полтора-два метра.

– Итак, Петро, хочу тебя предупредить, пока моя тайна не умерла от старости, – хмуро сказал Потапов. – До конца этой недели я обязан казнить Ахата этого самого, брата твоего Психа…

Сообщил, как гирю в воду бросил, и замолчал. Достал из кармана сигареты «Столичные», закурил, сопя, с пыхтением отдуваясь, как паровоз на сортировке.

Джангиров поморщился от разящей вони сигареты, спросил недовольно:

– Слушай, Иван, тебе что, заработки не позволяют курить нормальные сигареты? Скажи только, подкину блок «Мальборо».