Шаг за шагом поднимались они на следующий холм, идя по обрамленной умершими дороге. Дойдя до вершины следующего холма, Шайя поняла, что тоже совершенно лишилась сил. Она помогла Нинве сесть на засыпанный снегом камень, с трудом подавляя в себе желание снова закрыть глаза. Всего на миг... На пару ударов сердца. Она опустила глаза. Не сдаваться! И тут женщина обратила внимание на то, что швы на сапогах Нинве пропитаны кровью. Крепкая белая нитка, которой была прошита подошва, окрасилась в темно-красный цвет.

- Что у тебя с ногами? Ты хромаешь уже не первый день! Ты поранилась?

- Все в порядке, — тяжело дыша, ответила женщина.

- Мне нужно осмотреть твои ноги, — не сдавалась Шайя.

— Я не могу снять сапоги, — вдруг возмутилась Нинве — откуда только силы взялись. — У меня опухли ноги. Я не смогу их надеть обратно. Ты же не хочешь, чтобы я шла босиком по снегу!

Шайя подняла руки, словно защищаясь.

- Ладно. Ты права. Дурацкая была идея, — она поднялась. — Так пить хочется.

- Мне тоже, — простонала Нинве.

Шайя встала у нее за спиной, провела рукой по пышным рыжим волосам подруги.

- Когда мы дойдем, я целый день буду лежать в горячей ванной.

Нинве вздохнула.

- Здорово. Возьмешь меня с собой?

- Я же говорила, ты будешь со мной. Даже если придется тащить тебя на собственном горбу, — она надавила на нервный узёй за ухом и тут же почувствовала, как подруга обмякла.

- Спи, — негромко произнесла она, спустила Нинве на снег и прислонила спиной к камню, а затем достала нож и разрезала швы правого сапога.

Осторожно стянула разрезанный сапог с ноги. Нинве обмотала ноги тряпками, и сапоги стали настолько тесными, что, наверное, раздавили ноги. Наверное, поэтому подруга и хромает уже не первый день. Ей вообще нельзя было надевать эти сапоги!

Встревоженная Шайя принялась разматывать тряпки. Они скрипели и казались насквозь промерзшими. Закончив, женщина удивленно уставилась на босую ногу подруги. Пальцы были черно-синими. На суставах пальцев образовались большие шишки. Остальная часть ступни была покрыта темно-красными пятнами.

Шайя ощупала обмороженную ногу. Она знала, что спасти ее уже нельзя. Крови не было. Должно быть, Нинве вступила сапогом в лужу крови. Глупышка настолько туго обмотала ногу, что согреть ее не могли ни кожа сапога, ни тряпки. Скорее всего, в сапог попала влага. Просто чудо, что с отмороженными пальцами она вообще столько прошла.

Шайя разрезала второй сапог и отпрянула. Правая нога Нинве выглядела еще хуже! Она почернела до середины подъема. За последние дни Шайе довелось повидать немало обмороженных ног, и всякий раз она лишь беспомощно разводила руками. Массаж замерзших конечностей мог привести только к тому, что холодная кровь потечет в руки и ноги и ускорит приход смерти.

У некоторых жертв обморожения просто переставало биться сердце. От беспомощности и ярости на глазах у Шайи выступили слезы. Если бы было теплое место, куда можно было бы отнести Нинве, она ампутировала бы ей ноги. Тогда была бы надежда. Но здесь, на льду...

Разумнее всего было бы просто оставить подругу спать здесь: скорее всего Нинве просто не проснулась бы, но поступить так воительница не могла. Есть ведь еще и Зеленые духи. Может быть, они придут и выпьют из нее жизнь? И последнее, что уводит ее брошенная всеми подруга, будет одно из этих кошмарных существ.

Шайя вздохнула и села на снег рядом с Нинве. Она растирала заледеневшие руки, ставшие совсем красными из-за дыхания зимы. Пальцы закололо и защекотало.

- Ты все-таки сделала это, — от размышлений ее оторвал слабый голос подруги.

Шайя виновато уставилась на разрезанные сапоги, лежавшие в снегу рядом с ней.

- Я должна была... — сдавленным голосом ответила она. — Я надеялась... Как так вышло, что ты проснулась? Ты должна была проспать несколько часов.

- Дурацкий сон приснился. Про фраера, который ударил меня по носу и надул меня на медяк. Это был один из первых парней, с которым я делала это за деньги. Он до сих пор приходит ко мне в кошмарных снах. И всякий раз я просыпаюсь в поту, — она вздохнула. — А неплохо было бы сейчас искупаться в поту.

- Тебе давно надо было снять сапоги! Я могла тебе помочь!

Нинве с грустью поглядела на нее.

- Я не смогла бы надеть их снова. А потом... Что мне, босиком идти было? Разве в этом случае я не отморозила бы себе ноги? Нет, уж лучше так, — она поглядела на свои черные пальцы с уродливыми мозолями. — Жаль, что я это увидела. Ноги — это была единственная часть меня, которая была маленькой и хрупкой. Я так их любила.

Шайя не знала, что сказать. Ей было стыдно, что она сняла с Нинве сапоги, но будучи целительницей, она не могла поступить иначе.

- У тебя чудные волосы, — наконец произнесла она. — Они всем мужчинам Нравятся.

Подруга понимающе улыбнулась ей.

- Знаешь, что мне всегда казалось? Что тебе безразличны все мужчины кроме одного, о котором я никогда не узнаю.

Шайя подумала о бессмертном Аароне. Вот уже два дня она о нем ничего не слышала.

- Ты разбираешься и в мужчинах, и в женщинах, — она встала. — Нужно идти дальше!

- Без сапог?

- Ты ничего не почувствуешь, я тебе обещаю!

- Потому что мои ноги и без того мертвы? Я знаю, что ты хочешь сделать, если я действительно дойду до врат между мирами, — она покачала головой и запустила руку в глубокий боковой карман своего мехового плаща. Внезапно в руке у нее сверкнул нож.

Прежде чем Шайя успела что-либо сделать. Нинве провела клинком по внутренней части бедра.

- Что ты делаешь? — Целительница схватила полоску ткани, которой подруга прежде обматывала ноги. Нужно перевязать рану, немедленно.

- Спасаю тебе жизнь, — Нинве указала на нее ножом. — Не перевязывай. Я не хочу, чтобы потом ты отрезала мне ноги. Здесь заканчивается мой путь. Я дарю тебе свой плащ. Но прошу, посиди со мной, пока все не закончится. Я не хочу, чтобы духи выпили мою жизнь...

Шайя принялась заламывать руки. А затем опустила тряпку. В принципе, она понимала Нинве.

Снег окрасила темная кровь. Шлюха устало приподняла полы плаща, чтобы они не намокли.

- Мы все гадали, кто ты. Столько пари заключили. Но о воительнице никто не подумал, — она криво усмехнулась. — Женщины не должны... Но мне понравилось, как ты уложила тех троих. Негодяев слишком много. Слишком много тех, кто любит причинять нам боль... Они думают, что могут делать с нами все, только потому, что вложили нам в руку медяк, — она уронила голову на грудь и из последних сил подняла ее снова. — Кто ты?

- Я Шайя, тридцать седьмая дочь бессмертного Мадьяса, великого царя Ишкуцы, Хранителя стад, Света солнца, Сына Белого Волка. Я принцесса-воин из народа степняков и была возлюбленной бессмертного Аарона: