что такими тачками крутые люди занимаются?

– А я не из фраеров.

– Ходки были?

– Только что из Бутырки.

– С кем парился?

– С Женькой Маленьким, Филином…

– Хватит, я все понял. Я тебе скажу, бабки принесешь сюда, если что, меня не знаешь, а я тебя.

– Понял, – кивнул Корнеев.

– Это хорошо. – Кол снова налил. – Я к тебе с уважением, потому что тебя Женька привел. Ты сам-то из какой бригады?

– Солнцевской.

– Уважаю, народ серьезный и справедливый. Те, кто твою машину угнал, ребята крутые.

– Она не моя.

– Вижу, ты человек справедливый. Я ничего не знаю, но слышал, что у седьмого дома, в гараже у Борьки Мясника, они темную иномарку с серебряными спицами перекрашивают.

– Откуда ты знаешь? – равнодушно так, словно между делом спросил Игорь.

– Знаю. Ну я все сказал. Долю сюда принесешь.

Витя Кол налил полный стакан и начал внимательно разглядывать его, словно примериваясь, потом быстро выпил и снова улегся на свое ложе.

На улице Корнеев вдохнул полной грудью вредоносный столичный воздух. Он после смрада Витиного жилища казался чистым кислородом.

– Спасибо, Женя.

– Ты что, пойдешь туда?

– Угу.

– Я тебя одного не пущу.

– Нет, Женя, я пойду один. Тебе совсем не следует соваться в эти дела. Я бы и сам туда не полез, но служба.

– Ты уж смотри, Игорь.

– Смотрю.

Дорога к седьмому дому вела напрямик через пустырь.

Ругаясь про себя, Корнеев, поминутно спотыкаясь, наконец вышел на ровное, освещенное фонарем место.

Гараж он увидел сразу. Вернее, свет увидел, пробивающий через полуоткрытые двери.

И тут острое чувство опасности заставило его остановиться.

Он достал сигарету, закурил, постоял минут пять, потом вынул пистолет, загнал патрон в ствол, поставил на предохранитель и сунул сзади за ремень.

Первое, что он увидел, приоткрыв дверь гаража, – наполовину ободранный под покраску темно-синий «ягуар» с перегонным номером и серебряными спицами.

Около него горбатились двое в синих комбинезонах.

– Здорово, мужики, – сказал Игорь, – огонька не найдется?

– Ты как сюда попал? – Из темноты гаража появился третий, в традиционной одежде нынешних «крутых»: мокасины почти открытые, просторные брюки из плотного материала и, конечно, кожаная куртка. Ну? – спросил он врастяжку.

– Вы чего, ребята? – испуганно, миролюбиво сказал Игорь. – Я через пустырь этот шел, а спичек нет, вот и вышел на огонек.

– На. – Парень в куртке подошел к Корнееву, щелкнул дорогой зажигалкой.

Игорь прикурил.

– Спасибо, ребята.

– Нормально, иди.

Игорь вышел.

И тогда из темного угла выплыл четвертый, такой же, как и его приятель. Словно их штамповали где-то, делали вот таких накачанных, крупных, а потом одинаково одевали.

– Слушай, Серый, я этого малого где-то видел.

– Да здесь ты его и видел, их здесь знаешь сколько крутится, пролетариев всех стран.

– Нет, я его не здесь видел, я его морду запомнил не зря!

А Игорь торопливо шел к светящемуся коробку шестнадцатиэтажного дома. Теперь ему нужен был телефон. Срочно, очень срочно нужен.

Шум мотора он услышал почти у самого дома, на детской площадке. Ну подумаешь, едет машина, и все дела. Мало ли какие у людей заботы.

Взревел двигатель на повороте, детскую площадку заполнил беловатый свет, и на секунду Корнеев почувствовал себя зайцем, попавшим на дороге в свет автомобильных фар.

Машина пролетела и остановилась, погасли фары.

Над детской площадкой ветер безжалостно раскачивал фонарь, свет его, слабый и желтый, вырывал из мрака чудищ, которых оформитель считал конями, высвечивал деревянного кота, неуклюжего и толстого, плясал на узорчатом орнаменте теремков.

Они ждали его у этого теремка. Стояли полукругом, закрывая дорогу к дому.

– Слышь, – сказал тот, что дал прикурить, – тебе огонька больше не нужно?

– Нет, – спокойно ответил Игорь, свернул в сторону.

– Подожди, подожди, мент, – зло выдавил из себя «близнец» и начал заходить сбоку, поигрывая стальным прутом.

– Что, голуби, по 191-й соскучились? – насмешливо спросил Корнеев.

Краем глаза он наблюдал за «близнецом», совсем потеряв из виду тех двоих, в комбинезонах.

Он увидел их слишком поздно, когда один из них был уже в опасной близости.

Игорь едва успел отбить руку с монтировкой и ударом ноги завалить его у деревянного коня.

Второй успел его достать кастетом. Корнеев ушел, удар задел его наискосок, больно отозвавшись в затылке.

Он на секунду перестал контролировать ситуацию, и второй удар сбил его с ног.

– Мочи его! – крикнул один из «близнецов» и выщелкнул нож. Лезвие его, отточенное и безжалостное, синевой засветилось в огне фонаря.

Его били ногами, а он отталкивался в темноту, шаря рукой за спиной.

Наконец, ухватив рубчатую рукоятку пистолета, он спустил предохранитель и выстрелил в надвигающегося на него человека с ножом.

Вскакивая на ноги, Корнеев словно сквозь пелену увидел, как падает на землю малый в кожаной куртке, как бросились бежать остальные.

И он побежал тоже, тяжело дыша, каждое движение отдавалось горячей болью, он бежал к машине, стоявшей у самого дома.

Дверца была открыта, ключа в замке зажигания не было.

Корнеев попытался открыть капот, но не смог. Он шарил в кабине, дергал за какие-то ручки, нажимал кнопки, но не мог найти нужной.

Кровь лилась по лицу, боль становилась все сильнее и невыносимее.

И тогда, выматерившись, он дважды выстрелил в замок зажигания.

Теперь он знал, что машину можно только буксировать, поэтому он вытащил все четыре золотника и, услышав шипение воздуха, вдруг понял, что не сделал главного, забыв в пылу драки и погони о человеке на площадке.

Вытерев кровь ладонью, он пошел опять на площадку, опять под свет фонаря. Под эту желтую зыбкость. На земле лежал человек, рядом сидела маленькая собачка, пятнистая, с висячими ушами.

Она тявкнула и скрылась в темноте.

Корнеев пощупал пульс. Человек был мертв.

Игорь обыскал его, но не нашел ровным счетом ничего.

– Ты чего здесь делаешь, гад? – услышал он за своей спиной.

Корнеев обернулся.

Сзади стоял крепенький старичок с колодочками на костюме и со старым значком «Отличник милиции».

– Папаша, – Игорь достал удостоверение, раскрыл, – я из МУРа.

Старичок в ответ предъявил пенсионное удостоверение МВД.

– А я-то думал, мальчишки здесь взрывы устроили, а то ты палил? Да ты, брат, весь в крови.

– Папаша, родной, позвони дежурному по городу, пусть группу высылает. Скажи, Корнеев здесь.

– Может, скорую…

– Папаша, ты же мент бывший, какую скорую!

– Иду.

Старик ушел. Медленно, слишком медленно двигался он к дому.

Игорь сел на детскую песочницу и почувствовал чудовищную слабость. Заболело все избитое тело. Боль тупо заливала его, иногда пульсируя короткими болезненными ударами.

Ему хотелось одного – лечь на песок, найти положение, когда затихнет боль, и уснуть.

Кто-то толкнул его в плечо. Игорь поднял голову