— …Доннелл приедет навестить меня в субботу, Гибс, — прошептал я, чувствуя, как мое сердце колотится со скоростью ста миль в час. — Гилберт тоже. Они закрыли пару центров для кампании для пожилых людей в Южной Африке.

Глаза Гибси расширились. — Черт возьми, Джонни!

Я кивнул, чувствуя, как огромная волна эмоций захлестывает меня. — Я знаю.

— Означает ли это…

— Не говори этого, — выдавил я, протягивая руку. — Не сглазь меня.

— Но это же то, что это значит, верно? — Настаивал Гибси, его глаза светились гордостью. — Первую половину июня ты проведешь во Франции с командой U20, а вторую половину отправишься в Южную Африку, — его голос повысился от волнения, — с гребаной командой для старшеклассников, Джонни!

— Возможно, я не попаду ни в одну из команд, — пробормотал я, пытаясь твердо стоять ногами на земле. Однако это не сработало. Мое сердцебиение участилось, и меня охватила паника. — Они могут пройти мимо меня.

— Для кого? Кормак Райан? — Гибси усмехнулся. — Ты, блядь, лучший, парень.

— Я не знаю, — прошипел я, чувствуя легкую слабость. — Господи Иисусе, кажется, у меня болит грудь.

— Сядь. — Схватив меня за руку, он подвел меня к тренажеру для жима лежа и толкнул вниз. — Просто опусти голову и дыши.

— Господи, я умираю, — простонал я, прижимая руку к груди. — Гибс, кажется, у меня сердечный приступ. — Покачав головой, я попытался вдохнуть, но мои легкие не наполнялись. — Я задыхаюсь!

— Ты не умираешь, — засмеялся он. — Это случилось, когда тебя приняли в Академию, помнишь? Ты спрятался в нашем домике на дереве, рыдая как сука, крича, что у тебя остановка сердца, и умоляя любого, кто посмотрит на тебя, вызвать скорую. Это случилось, когда ты тоже получил вызов на сбор в U18. Ты слег в постель с симптомами инсульта. И тогда ты тоже не умер, парень.

— Это хуже, Гибс, — выдавил я, хватаясь за руку. — Намного хуже.

— Потому что это больше, — спокойно объяснил Гибси. — Намного больше. — Сев рядом со мной, он положил руку мне на спину и начал поглаживать. — Это у тебя адреналин подскакивает, парень. Просто помни, что это хорошая вещь. Ты надрывал свою задницу ради этого, Джонни — с тех пор, как тебе исполнилось шесть лет. Ты сделал операцию в марте. Ты прошел всю реабилитацию и больничную ерунду. Ты выполнил все приказы, которые тебе давали, и восстановил свое тело. Пришло твое время!

— А что, если мое время еще не пришло?

— Так и есть, — заверил он меня.

— Но что, если…

— Пришло твое время, — твердо повторил он. — Вот оно, парень. Почувствуй это.

— Мне страшно, — выдавил я. — Я вернулся на поле всего несколько недель назад, парень. Что, если я не…

— Ты уже готов, — оборвал он меня, сказав. — И ты более чем достаточно хорош. — Он сжал мое плечо. — Честно говоря, я не могу представить другого человека, который заслуживал бы этого больше, чем ты, Кав. — Удовлетворенно вздохнув, он добавил: — Так что наслаждайся этим чувством, парень, потому что для тебя это начало охренительных свершений.

— Да. — Я заставил себя успокоиться и дышать. — Черт, мне нужно позвонить Шэннон.

— А, может быть, тебе стоит поговорить об этом с глазу на глаз, — предположил Гибси. — Сообщение своей девушке о том, что ты, скорее всего, уедешь на лето, чем вообще не уедешь, на самом деле не новость для текстовых сообщений, парень.

— Черт, — простонал я, уронив голову на руки. — Дерьмо. — Лицо Шэннон ожилось в моей голове, вызвав новый приступ боли в груди. — О, Господи, — выдохнул я, прислоняясь к нему в поисках поддержки. — Что мне делать с Шэннон?

— Что ты имеешь в виду?

— Это месяц, Гибс, — выпалил я, подрагивая коленями. — Я уеду на месяц или даже больше, если попаду в выпускники.

— Я знаю это, — ответил он. — Ты знаешь это, и она знает это. Так что тебе не нужно ничего делать, кроме дыхания.

— Я не могу оставить ее на месяц…

— Джонни, возьми себя в руки, — приказал Гибси. — Это ирландская команда. Ирландия. Например, в нашей гребаной стране. Это один месяц и возможность всей жизни. Не заставляй меня, сука, возвращать тебя к здравому смыслу.

— Ты прав, — пробормотал я, дыша глубоко и медленно.

Конечно, он был прав.

Но легче мне от этого не стало.

Издав страдальческий рык, я провел рукой по волосам. — Мы можем просто преуменьшить это? — Я посмотрел на него. — Ты можешь никому ничего не говорить об этом? — Не ей. — По крайней мере, пока я не буду знать наверняка?

— Она будет рада за тебя, Джонни, — ответил он. — Шэннон любит тебя, парень. Она была рядом с тобой после операции, желая, чтобы тебе сделали этот укол.

— Я знаю, — пробормотал я. — Но я просто… — Я, честно говоря, не думаю, что смогу оставить ее. Я выбросил эту безумную мысль из головы. — Просто держи это при себе, пока я не буду на сто процентов уверен в том, что происходит.

— Справедливо, парень. — Гибси вздохнул. — Мои уста на замке.

— Спасибо. — Опустив плечи, я уперлся локтями в колени и быстро набрал сообщение Шэннон, сообщая ей, что скоро уйду из спортзала, чтобы забрать ее в школу.

— Но это хорошие новости, — добавил Гибси, прежде чем направиться к раздевалкам. — И как бы там ни было, я горжусь тобой.

— Спасибо. — Я тяжело вздохнул и поплелся за ним. — Я думаю.

— Ты знаешь, — подтвердил он, снимая с себя одежду, как только мы вошли в раздевалку. Там было пусто, потому что мы были единственными двумя идиотами, достаточно сумасшедшими, чтобы находиться здесь с 5 утра понедельника. — Это хорошо, парень. Они собираются выбрать тебя. Черт, я почти уверен, что ты попал бы в команду еще в марте, когда твои кишки валились с ног.

— Я не знаю, Гибс. — Покачав головой, я подошел к своему шкафчику и разделся. — Я чувствую, что все происходит слишком быстро.

— Потому что ты боишься оставить ее, — размышлял он. — И тебе нужно больше времени.

Я беспомощно пожал плечами. — Как я могу оставить ее?

— Потому что ты должен, — напомнил он мне. — Потому что тебе семнадцать, и это твое будущее, и ты не собираешься все это выбрасывать. — Схватив полотенце из сумки со снаряжением, он направился в душ. — Это один месяц, Джонни. Четыре недели, парень. Это ничто в общем плане вещей.

— Я знаю, но это просто… — Я снова покачал головой и набрал еще одно сообщение Шэннон, прежде чем бросить телефон на скамейку и схватить полотенце и шампунь. — Это кровавое месиво.

— Именно это я и говорил все это время, — крикнул Гибси из-за одной из душевых кабинок. —