Весной 1916 г. Александра Федоровна неоднократно упоминала в письмах к Николаю II о своих проблемах со зрением: «Беллярминов говорит, что мне надо иметь более сильные очки для чтения, глаза переутомлены, а боли происходят от подагры, так же как и нервные боли в лице, но он доволен самими глазами и говорит, что они в хорошем состоянии, только я их переутомляю. Я рада, что повидала его, так как боли иногда очень сильны и действуют мне на голову, и я хуже вижу при чтении (я-то сама думаю, что они слабеют от того, что я много плачу, и от многих непролитых слез, которые наполняют глаза и которые должны рассосаться сами собой, но этого всего я ему не сказала). Затем он мне дал мазь, чтобы смазывать ею глаза снаружи, если они будут очень болеть».

Видимо, проблемы были достаточно серьезные: «Глаз мой сильно болит при писании; вчера я целый день ничего не могла делать, и во время приема это было ужасно, как будто втыкали карандаш в самую середину глаза, и весь глаз ужасно болит, так что лучше бросить сейчас и продолжить позднее» (10 марта 1916 г.); «Я легла поздно из-за болей; хотя они не сильны, но все же еще продолжаются, особенно в правом глазу» (13 марта 1916 г.). Императрица в письмах даже пыталась объяснить мужу причины этих болей. Как упоминалось раньше, осенью 1914 г. она прослушала курс лекций по анатомии в объеме, читаемом для сестер милосердия военного времени, и кое-какую медицинскую терминологию знала (14 марта 1916 г.): «Мой глаз (а также голова) сильно болели целый день: это от тройничного нерва в лице. Одна ветка идет к глазу, другая к верхней челюсти, третья к нижней, а главный узел находится около уха. Я слышала, что многие страдают от таких болей… Щеке и зубам гораздо лучше, – сегодня вечером левая челюсть все время выпадает, а глаза очень болят, поэтому сейчас не буду больше писать».

Это очень редкие снимки. К тому же с высокой степенью уверенности можно утверждать, что в домашнем кругу эти дамы пользовались более удобными очками, но на людях – только «разрешенными» лорнетами.

Великий князь Георгий Михайлович с женой Марией Георгиевной

Лорнет великой княгини Елизаветы Федоровны

Греческая королева, великая княгиня Ольга Константиновна. 1914 г.

Например, пользовалась лорнетом старшая сестра императрицы Александры Федоровны – великая княгиня Елизавета Федоровна. Этот лорнет, отделанный черненой костью и украшенный накладными монограммами под коронами «IE» (Инокиня Елизавета?), хранящийся в Оружейной палате Московского Кремля, был изготовлен в 1911–1916 гг., одним из лучших мастеров ювелирной фирмы Карла Фаберже – Генрихом Вигстремом. Но фотографий с лорнетом великой княгини нет.

В 1821 г. в придворный штат ввели должность лейб-окулиста, сохранявшуюся вплоть до 1917 г. Это, конечно, не значит, что до 1821 г. при Императорском дворе не было окулистов: с 1799 по 1822 г. эти обязанности исполнял И. И. Райнери,[1342] затем его сменил И. И. Грубе,[1343] собственно, под которого и ввели должность лейб-окулиста. Отмечу, что И. И. Райнери перевели на должность «придворного врача». Это означало, что его либо персонально закрепили за кем-либо из членов императорской фамилии, либо эта должность стала для него синекурой, смягчившей «травму» от удаления «от тела» царственных пациентов.

Инициатором такого решения стал первый лейб-медик Я. В. Виллие. 7 января 1820 г. он направил рапорт на имя П. М. Волконского, в котором сообщал, что доктор И. И. Грубе, профессор-окулист Императорской Медико-хирургической академии, имеющий «в своем ведении клинику глазных болезней», неоднократно вызывался в Зимний дворец «для подания врачебного пособия Ея Величеству Государыне Императрице Елизавете Алексеевне и имел часто поручения, касательно пользования больных от Государыни Императрицы Марии Федоровны и от Государя Императора, в особенности для военных чиновников, без всякого за сии особые сверх должности вознаграждения». В резюмирующей части рапорта Я. В. Виллие просил П. М. Волконского «довести сии обстоятельства до сведения Его Императорского Величества и исходатайствовать, чтобы г. Груби определен был к Высочайшему Двору Окулистом Их Императорских Величеств».

Что касается лейб-окулиста И. И. Райнери, то Виллие сообщал, что «глазной доктор Реньери, который никогда не был употреблен мною для пользования одержимых глазными болезнями и к которому не имею ни малейшей доверенности, давно уже получает жалованья противу лейб-медиков 4000 руб. в год и определен ко Двору единственно по ходатайству покойного обер-гофмаршала графа Толстого. Обстоятельство сие может служить руководством для принятия к Высочайшему Двору человека, имеющего несравненно большие противу доктора Реньери достоинства и могущего быть с пользою употребимым».[1344] В результате уже 9 января 1820 г. император Александр I подписал указ, согласно которому И. И. Грубе назначался «ко Двору Нашему лейб-окулистом, с жалованьем по 4000 р. в год из Государственного Казначейства, оставляя его и при прежней должности профессора окулистики в Медико-хирургической академии».[1345]

В 1830-х гг. в Зимнем дворце в качестве лейб-окулиста работал Василий Васильевич (Теодор-Генрих-Вильгельм) Лерхе (1791–1847). Он был выходцем из Германии, родившимся в Брауншвейге. Как многие немцы первой половины XIX в., свою карьеру он сделал в России. Закончив в 1812 г. Дерптский университет со степенью доктора медицины, он поступил на русскую военную службу и сопровождал русские войска в заграничном походе 1813–1814 гг. По окончании военных действий окулист совершенствовал свои профессиональные знания в Париже и в Вене.