Графиня удивлялась, как в таком дремучем лесу мужчины находили дорогу. Но Ботвелл объяснил, что, идя в Стамбул, оставлял на деревьях глубокие зарубки. Почти год спустя они все еще были заметны. А лес был похож на шотландский — дубы, вязы, сосны, березы. Путники встречали диких оленей, медведей, волков, кабанов, видели множество знакомых птиц. И все эти божьи твари тоже напоминали им о родине.

Каждый нес с собой небольшой запас пищи. Был мешок мелкой муки, ее смешивали с водой, варили, и выходила каша. Или поджаривали на раскаленном камне и ели хлеб. Из другого мешка доставали инжир, изюм, сушеные персики. Ашер развертывал серебристо-красную фольгу и отламывал кусок от небольшого темного брикета, спрессованного из сушеных листьев. Он называл это «чай». Размешивая кусочки в кипятке, Кира получал напиток янтарного цвета, который шотландцы нашли подкрепляющим.

У всех было оружие. У Сюзан — кинжал. У Катрионы с Ашером — тоже по кинжалу и вдобавок еще по ятагану. Конолл и Ботвелл несли, кроме этого, большие английские луки со стрелами.

В первый день им удалось пройти много миль. Конолл сумел подстрелить двух уток, которых женщины на привале ощипали и зажарили с сушеными фруктами. А Ботвелл, никогда не упускавший случая порыбачить в горном ручье, вытянул три форели. Еда всем понравилась.

Наутро беглецы тщательно залили костер водой и прикопали кострище. К полудню они добрались до истоков Аооса, а еще через час, спускаясь вдоль каменистого берега, неожиданно вышли на заросшую, но еще вполне проходимую дорогу. Кат спросила о ней, когда путники присели пожевать фруктов и напиться воды.

— Сработана рабами Рима, — отвечал Ботвелл. — Иллирия была любимой провинцией императоров. Есть две легенды относительно этого названия. Ведут его от Иллирия — героя, которого римляне считают сыном Циклопа Полифема и морской нимфы Галатеи, греки же — сыном Кадма и Гармонии.

— А почему это была любимая провинция?

— Потому что иллирийцы — прирожденные воины, жестокие и выносливые. Римляне охотно набирали их в свое войско. А в третьем веке после Рождества Христова на империю накатилась первая волна варваров, и Иллирия стала последним оплотом античной культуры. Именно отсюда в ту пору чаще всего происходили выдающиеся императоры, которые выбирались их солдатами прямо на поле сражения. Сейчас, конечно, это лишь окраина Османского царства. Однако здесь меньше турок, чем в других местах, потому что жители приняли мусульманство. Так они избежали завоевания и сохранили свои земли. Султан крепко держит города и долины, но в горах местным племенам оставили их старинные права. Они платят за это большую дань… Дальше придется идти осторожно. Не хочу привлекать ничьего внимания.

Катриона посмотрела ему прямо в глаза.

— Нам грозит опасность?

— Скажем так, лучше не нарываться ни на каких разбойников. Мы в безопасности до тех пор, пока движемся и пока темно. У них еще живы языческие запреты — они никогда не нападают ночью.

На следующий день в два часа пополудни маленький отряд наконец вышел к пещере, в которой была спрятана лодка. Хорошо укрытый тайник сохранился нетронутым. Ничто не мешало беглецам сразу же и начать сплавляться, но Ботвелл решил, что у женщин усталый вид.

— Сделаем здесь привал на ночь, — объявил он. — Отдохнем и тронемся в путь на заре. Ашер, помоги Кат и Сюзан поставить лагерь, а мы с Коноллом пойдем подстрелим что-нибудь на ужин.

Устроиться они решили в самой пещере. Огонь из нее будет незаметен, дождь не намочит, дикий зверь не придет. Сюзан спустилась к реке, нарезала тростника и связала в факелы. Ашер помог ей собрать дров для костра и ушел рыбачить. Тогда Катриона отпустила служанку и стала хлопотать сама. Уроки, усвоенные на пограничье у Ботвелла, теперь пришлись очень кстати. Она разожгла костер, выложила кухонные принадлежности и пошла с флягой по воду.

Прямо внизу был небольшой песчаный пляж, а при нем — неглубокая заводь, ограниченная почти правильным кругом скал. Там плескалась Сюзан; и Катриона пообещала, что вскоре составит ей компанию.

Вернувшись в пещеру, она поместила кувшин на выступ стены, чтобы никто не споткнулся, и огляделась — не забыла ли чего. В старательно вырытой яме весело горел огонь. С двух сторон от него крепко стояли в земле железные палки, а вертел, деревянная ложка и котелок лежали рядом. Мужчины еще не вернулись, а у женщин уже все было готово.

Убедившись, что дело сделано, Катриона собралась уже идти купаться. Но внезапно она услышала пронзительный вопль ужаса. Сюзан! Не раздумывая, графиня стремительно бросилась наружу и вприпрыжку спустилась к реке. Она осознала свою ошибку слишком поздно. Ятаган остался в пещере, и у нее был один кинжал. А на берегу стоял мужчина. Еще двое гонялись в воде за Сюзан. Девушка, отчаянно взмахивая руками, плавала из стороны в сторону, пытаясь от них оторваться. Тот, что стоял на берегу, повернулся лицом к Катрионе. Она выхватила кинжал из-за пояса и пригнулась, готовая к бою.

— А русалка-то с другом, — закричал мужчина по-турецки своим товарищам.

Катриона поняла, что это османские солдаты, а не разбойники-иллирийцы, как ей сначала подумалось. Она набрала для зычности воздуха в легкие:

— Оставьте мою сестру в покое! Мы верные подданные султана, да продлит Аллах его годы! Это так ведут себя императорские воины?! Нападают на беззащитных путников?

Голос ее налился презрением. А солдаты, похоже, были удивлены, и графине даже показалось, что их с Сюзан могут оставить в покое. Но затем один из турок вышел из воды и направился прямо к ней. Катриона только охнула, потому что турок оказался не меньше семи футов ростом. Потребовалось все ее мужество, чтобы не испугаться и не убежать. Когда тот совсем уже приблизился, она завопила:

— Стой! Ближе не подходи, или я выпотрошу тебе брюхо!

Гигант встал и, явно развеселившись, начал внимательно ее разглядывать.

— По-моему, мой юный петушок, тебе вовсе не подобает отдавать приказы. Но во мне пробудилось любопытство. Значит, ты не иллириец, тогда почему же ты здесь?

— Мы из Триккалы, — отвечала Катриона, — идем навестить нашу бабушку. Второй муж у нее — иллириец.

Мы поднялись по Пиньосу вместе с одним нашим другом, речным торговцем, и шагаем уже два дня. Бабушкин дом всего в паре часов отсюда. Но прежде чем продолжить путь, сестра Захотела искупаться.

Лицо турка расплылось в улыбке, и Катриона похолодела. Ей стало ясно, что предстоит.

— А я Омар, капитан иллирийской гвардии. Мы собирали тут с горцев дань султану. С местными жителями нам следует вести себя пристойно, чтобы не навлечь хлопот на нашего повелителя. Иллирийкам не дозволяют с нами общаться, и мы их тоже не беспокоим. И вот уже сколько недель мы лишены женского общества. А сестра у тебя — такая милашка!

Гигант обернулся к своим людям.

— Достаньте речную нимфу, — резко приказал он.

Затем снова посмотрел на Катриону. — И нежного юношу тоже поиметь приятно, — рассмеялся турок, прыгая вперед.