Кинжал вонзился ему в руку. Омар крепко выругался, но продолжал наступать. Еще несколько раз Катриона ранила его до крови, однако гигант все шел и шел на нее, пока она не оказалась прижатой к обрыву. Мужчина и женщина замерли лицом к лицу. Ее сердце бешено колотилось, она тяжело дышала от страха и упадка сил.

Раздался вопль Сюзан, и Катриона вздрогнула.

Она бросилась на гиганта, но тот сумел увернуться и лишь удивленно зарычал, когда кинжал вошел ему глубоко в плечо. Другой рукой он нанес Кат яростный удар по голове, повергший ее наземь. Чалма и платок слетели.

В наступившей тишине капитан извлек кинжал из раны и вытер кровь. Затем увидел у своих ног женщину, лежавшую почти без чувств. И заревел от восторга.

— Клянусь Аллахом! Еще одна! Да это дикая кошка, не женщина!

Склонясь, турок поднял Катриону за локоть и, схватив большим и указательным пальцами ее лицо, пристально вгляделся.

— Велика милость Аллаха! — пробормотал он почти про себя. — Ты же красавица! То-то будет мне награда!

Онемевшая женщина стояла, не шевелясь, а капитан ловко раздел ее догола.

— Благослови меня Аллах! Вот оно, мое счастье, — ликовал Омар.

Пальцы турка забегали по ее вжавшемуся животу, и графиня содрогнулась. Шок проходил.

— Спокойно, милая, — тихо проговорил капитан. — Не надо меня бояться. Я огражу тебя от моих людей.

Тебе больше цена такой, какая ты есть, а не окровавленной после них. Парни утолят свою похоть на другой.

Катриона с ужасом наблюдала, как служанку вытащили из воды и уложили на спину. Один ее удерживал, другой готовился насиловать. И тогда, несмотря на свое собственное положение, Кат почувствовала бесконечную жалость, жалость к девушке, которая знала от мужчин только насилие да разврат и никакой нежности, никакой любви. «По крайней мере у меня это было», — подумала она.

— Пойдем, — прервал ее размышления голос Омара.

Гигант отвел Катриону чуть дальше по берегу, там сел и притянул ее к себе на колени. Женщина приготовилась к борьбе. Но когда турок увидел ее искаженное страхом лицо, то разразился громогласным хохотом.

— Не бойся, красавица, я не буду тебя принуждать, хотя, ведает Аллах, ты соблазнишь и святого. Увы, несколько месяцев назад меня поразила лихорадка, и с тех пор я не мужчина. Однако… — Капитан довольно захихикал:

— Ублажить девочку можно и другими способами. Может, попробуем сегодня ночью, когда мои люди уснут?

Катриону передернуло.

— Что ты собираешься делать со мной?

— Как что? Продам тебя, женщина! Аллах! Ты что, никогда не смотрелась в зеркало? Принесешь мне целое состояние. Хотя еще не знаю, где смогу получить за тебя больше — на открытом рынке или от Прокурорши Фатимы. Ну да увидим в Аполлонии.

На нее накатилось бессилие. «О Боже! — безмолвно простонала Катриона. — Неужели снова?!» Затем она овладела собой. Пока еще турки не ведают, что путницы идут не одни. И если только удастся задержать их здесь до прихода мужчин, то еще есть надежда. Но едва солдаты наиграются с Сюзан, как Омар захочет уходить. Не дать ему это сделать можно было только одним способом. И хотя Катриону чуть не вырвало от такой мысли, она отчетливо осознала, что другого выхода не оставалось…

А капитан между тем ласкал ее груди. Пусть временно он ничего не мог, но кровь все равно играла. Тем лучше. Вознеся молитву за скорое возвращение мужчин, Катриона постаралась, чтобы ее голос звучал мягко и невинно, отражая муки сомнения.

— Я уже два года как вдова, капитан, а мой муж был очень простой человек. Что… что… — Она запнулась, смущенно опустив глаза, и нервно хихикнула. — Что вы имели в виду, когда сказали, что есть другие способы усладить девушку? — удалось ей закончить на одном дыхании.

Поросячьи глазки Омара сощурились, а потом заблестели в предвкушении блаженства.

— Два года вдова? Такая хорошенькая девушка и никаких поклонников? И не с кем побаловаться?

— Сначала я носила траур, а потом заболели отец и сестра, и мне пришлось ухаживать за ними, пока они не умерли, — скромно отвечала Катриона.

— Но муженек-то твой, наверное, был похотлив? Показывал он тебе в постели разные штучки?

— О нет, капитан! Когда я вышла за него замуж, он был богат, и отец выручил за меня большой калым. Но когда мой бедный супруг покинул нас, от его денег из-за плохих вложений уже ничего не оставалось. И если бы меня не взял обратно мой несчастный отец, я бы очутилась в нищете.

— Но ты уже не девственница, да?

Катриона не отважилась солгать.

— О нет, капитан! Мой муж исправно выполнял свой супружеский долг раз в неделю.

— Раз в неделю?! Один раз в неделю?! — возмущенно взревел гигант. — Аллах, женщина! Если бы ты была моей женой, то я бы вставлял тебе трижды за ночь, а по субботам даже двойную дозу!

Он снова захихикал:

— Итак, тебе пришлось жить с седовласым стариком, который едва ли был на что-то способен, и вот теперь ты, горячая, молодая вдовушка, ничего не знаешь о всех тех удовольствиях, которые мужчина может доставить женщине? Скажи, милашка, не хочешь ли ты, чтобы я показал тебе кое-что прямо сейчас?

Катриона уткнулась ему в плечо. Приняв робость за согласие, капитан исторг из своего чрева громыхающее урчание, словно довольный кот-великан, и провел толстым пальцем вдоль линии ее крепко сжатых бедер. Катриона прикрыла глаза и всеми силами сдерживала крик.

Ниже по течению, в лесу, Ашер Кира услышал отчаянные визги Сюзан. И, не забывая об осторожности, поспешил узнать, в чем дело. В своих юношеских грезах стамбулец, конечно, и прежде воображал, как берут несогласную женщину, однако наяву увиденная сцена изнасилования его ужаснула. Тяжело дыша, он с трудом сдерживал гнев и отвращение. Рассудок одержал верх.

Едва ли под силу было бороться одному с тремя. Снова слившись с густым подлеском, Ашер бросился искать Ботвелла.

На это ушло почти полчаса: юноша двигался осмотрительно, но и оставлял на пути вехи, чтобы легче было отыскать обратный путь. Сначала он нашел Конолла и все ему выложил. Шотландец похолодел, но сразу же ухватил Ашера за локоть и потащил к Ботвеллу. Лицо графа потемнело от ярости, и он ринулся бы напролом, если бы товарищи не удержали его.

— Сейчас вы уже не сможете остановить эту дьявольщину, — мрачно произнес Конолл. — Нам главное — получить их обратно живыми.

Френсису казалось, что он лишится рассудка. Его прелестная, отважная Кат снова страдала! Ну почему небеса никак не могли оставить их в покое?! И в этом яростном исступлении граф понял, что должен убить ее мучителя сам.

Уже смеркалось. Путь в лагерь проходил в угрюмом молчании. Взобравшись на небольшой обрыв, с которого был виден пляж, они обнаружили, что турки разожгли костер и уселись вокруг него. Сюзан видно не было, а Катриону, совершенно голую, зажал у себя на коленях огромный мужчина. Ползком приблизившись, путешественники услышали, как солдаты спорят со своим начальником.