«Что значит уничтожить?».

Ритчелл оказалась права, мне нельзя было заявляться сюда одной, возможно, теперь обратного пути нет. Лукас подходит ко мне и со всей неожиданностью схватывает за горло, от чего мне становится трудно дышать и привязывает к стулу.

— Лукас, ты ответишь за это! — во всю глотку говорю я.

— Это мы ещё посмотрим.

Макс и Лукас занимаются Джексоном, избивая его, вследствие чего тот сдается и падает на пол. Я, смотря на это, кричу, визжу, но на мои слова никто не реагирует.

Неизвестный парень надевает на меня клейкую ленту. Я бьюсь, стучу ногами, как могу, чтобы встать со стула.

Лукас и Макс начинают собирать вещи в чемоданы, что-то между собой обговаривая. Я заливаюсь в слезах, не зная, что делать. Мой телефон постоянно вибрирует на тумбе. Джексон лежит, истекая кровью.

Они это сделали специально, чтобы я смотрела на беспомощного Джексона и не могла ему ничем помочь.

Я повторно кричу через ленту, навешанную мне на губы.

— Думаешь, что это хорошая идея? — спрашивает Макс Лукаса.

— Идеальная.

— Но….

— Макс, все супер! — пьяным голосом уверяет он.

— Может, мы развяжем ей рот? Она что-то хочет сказать…

— Нет! — злостно бурчит Лукас.

Что же они задумали. Я страшно охвачена страхом. Это все. Возможно, теперь точно моей жизни осталось несколько минут. Они убьют нас с Джексоном и оставят тут. Или увезут в лес и… Моим мыслям нет границ.

Я стучу ногами, кричу во весь рот. Мое тело начинает трястись. Макс приносит бутылку с чем-то и начинает поливать углы дома, от чего моё сердце начинает стучать так, что хочет выпрыгнуть наружу. Лукас берет спичку, зажигает ее и кидает в углы дома. Через секунду начинается огонь, который сметает со своего пути все. Лукас и Макс с неизвестными парнями берут сумки и сбегают с дома. Джексон без сознания лежит и начинает кашлять. Огонь охватывает большое пространство, я дышу дымом и задыхаюсь. Мы горим. Ещё чуть и огонь доберётся до нас. В глазах — слезы. Теперь пора благодарить и прощаться. Я буду благодарна вселенной за то, что подарила мне кусочек своей вечной жизни равный 18 годам. Я узнала, что такое любовь, предательство, ненависть. Я узнала, что такое выбор, и каков он бывает сложным. Я узнала, что такое вдохновение и насколько важным каждому из нас в жизни заниматься тем, что нам действительно нравится и приносит нам огромное удовольствие. Я узнала, что такое по-настоящему любить искренно и взаимно.

Я чувствую, как начинаю терять сознание. Я даже не могу сказать последние слова Джексону о своей бесконечной любви.

Внезапно дверь открывается и вбегает группа полицейских, среди них — отец Ритчелл и Питер. Я смотрю на них, но в моих глазах все двоится.

— Быстрее, уносите их! — командует кто-то. — Через 30 секунд все взорвется.

Питер берет меня на руки, отцепляет лейкопластырь со рта, и устремляется на улицу. Через несколько секунд дом разваливается с сильными грохотами, которые оказывают напряжение на уши.

— Джексон, спасите Джексона, — первое, что у меня выскакивает из уст. Я задыхаюсь и сильно кашляю. Моя голова кружится, как будто я долго каталась на аттракционах.

— Родная, все в порядке, они спасут его. Моя детка. Я, как и всегда, спас тебя, — лепечет Питер, пребывая в состоянии счастья. Его глаза полны любви, искренности, нежности чувств… Он словно видит перед собой смысл жизни, взирая на меня. Даже находясь в нестабильном состоянии здоровья, как же он счастлив сейчас.

Я касаюсь рукой щеки Питера, видя его ссадины, порезы на лице. Я провожу нежно пальцем по его разбитой губе.

У меня не получается выразить свои мысли, взбудораживающие мое сознание. Он жив. Он все помнит. Он любит.

— К тебе вернулась память? — кашляя, еле выговариваю я.

— Да, это длинная история… Но теперь после всего случившегося, я заберу тебя в Нью-Йорк. Я не отдам тебя никому! — внятно и настойчиво заверяет он, прикасаясь носом к моему.

— Узнаю Питера, — улыбаюсь я, осознавая, что моя голова от большого количества проникнутого в меня дыма еще сильнее кружится, и я не совсем понимаю все, что сейчас происходит.

Передо мной — несколько Питеров. Или я уже умерла?..

— Моя любовь к тебе смогла все преодолеть… — выражает чувства Питер, как будто в этом состоит его предназначение. Он боролся за жизнь в коме, чтобы признаться еще раз мне в своих чувствах. — Я прошёл через испытания, но ты была все это время рядом со мной. Я снова мог тебя потерять из-за Макса. Знаешь, мой дом был в Нью-Йорке, пока я не приехал сюда и не встретил тебя. Я люблю тебя, Милана.

Постепенно слушая Питера, меня как будто качает по волнам, занося на дно, и я отключаюсь. Без сознания, я улавливаю громкий крик Питера, затем плач родителей, слезы, звук скорой помощи…

Глава 63

Отойдя ото сна, взираю на белоснежный потолок. Я снова оказалась в больнице? Что вообще происходит со мной в последнее время? Я только и знаю, что плачу и затем падаю в обморок и после оказываюсь в медицинском учреждении.

Вдруг я слышу чей-то диалог.

— Я тебе говорил, что нужно принести это!

— Джексон, не надоело ещё?

— Питер, когда ты поймёшь, что так для неё будет лучше!

— Джексон, я знаю, что лучшим будет для неё — покой.

— Я не могу больше ждать, я хочу к ней.

— Я тоже к ней хочу, но мы не можем ничего сделать.

— Можем! Я её парень, почему я не могу зайти?

— Джексон, если ты ее парень, то это ещё ничего не значит.

Не знала я, что подумаю об этом когда-нибудь, но я рада слышать их очередную брань. Поэтому, никогда нельзя зарекаться.

— Можете войти, — кричу я, вставляя лепту в их разговор за дверью. Питер открывает дверь, и братья заходят в палату, у которых на лицах заметны пластыри на ссадинах. Джексон присаживается ко мне на одну сторону кровати, Питер — на другую.

— Милана! Ты как? — молвит Питер.

— Родная, ты давно проснулась? — тараторит Джексон.

— Нет. Но слушала ваши очередные разногласия.

— Мы тебя разбудили? — заботится Питер.

— Все в порядке. Как вы? Питер, как ты? Как твоя память? Джексон, как ты?

— Порядок. Как ты себя чувствуешь? — интересуется моим состоянием Питер.

— Хорошо. Джексон, а ты как?

— Отделался синяками. Все пройдет.

— А если по правде?

— Благодаря отцу Ритчелл, я жив.

— А я благодаря Питеру.

Питер улыбается, смотря на меня.

— Вы знаете, чем