Вики пожала плечами:

— Наверное. Иногда это помогает.

В суде существовало неписаное правило, согласно которому свидетели делали вид, что не замечают присяжных. Ломакс осознал это правило только сейчас, когда Вики нарушила его. Она, не мигая, разглядывала присяжных, словно именно они, а не Джулия были здесь обвиняемыми. Вики поочередно пристально изучала их, и присяжные один за другим смущенно отводили глаза. Она занималась этим с тех пор, как только вошла в зал. Лица присяжных притягивали ее словно магнитом. Когда-то у Ломакса и Кэндис была кошка. Она всегда безошибочно выбирала в комнате того, кто не любил кошек, и вертелась с ним рядом и терлась о его ноги.

— Вам пришлось нелегко, миссис Фокс. Алкогольная зависимость, депрессия, муж, который не помогал и не поддерживал вас, но всячески давал понять, что утратил к вам интерес. Двое детей.

— Мне действительно было нелегко.

— Похоже, вы утратили веру в счастье.

— Я утратила веру в счастье, — механически повторила Вики.

— Вам не кажется, что вы передали это осознание тщетности любых усилий вашим детям?

— Нет.

— Ведь, несмотря на то что вы утратили веру в счастье, у них была возможность стать счастливыми.

— У них были амбиции, желания. Они думали, что если получат то, чего хотят, они будут счастливы. Так думают почти все люди. Они верят в то, что счастье существует, но им просто не удалось схватить его за хвост. Они думают, что все вокруг счастливы и если они сами что-нибудь сделают, то тоже смогут стать счастливыми. Но это не так. Счастливых людей просто нет.

— Значит, когда ваши дети выражали свои стремления и амбиции, вы не поддерживали их?

— Нет.

— Возможно, даже смеялись над ними.

— Возможно, смеялась.

На лице Вики появилось злобное выражение.

— И над мужем?

— И над его амбициями тоже.

— Однако в самом начале вашего брака вы не могли не разделять его амбиций. Все изменилось потом.

— Мы стали чужими. Чужими.

— В конце концов он уехал из штата.

— Ну, ему не удалось сбежать от меня. Я последовала за ним. Я решила, что он кое-чем обязан нам. Дети. Гейл.

— Гейл? Что вы имеете в виду, миссис Фокс?

Глаза Вики забегали.

— Она была его дочерью.

— Она хотела видеться с отцом после вашего развода?

— Наверное.

— Они любили друг друга?

— Не знаю.

— Однако вы утверждаете, что поехали за Льюисом в Калифорнию ради Гейл.

— Она имела право видеть отца. И Ричард тоже.

— Когда-то вы думали так. А теперь вы об этом не жалеете?

— Не знаю. Я устала. Могу я идти?

— Еще нет, миссис Фокс, — сказала судья.

Вики шумно вздохнула.

— Гейл хотела отправиться вслед за отцом?

— Не помню. Я не слишком хорошо чувствовала себя в то время.

— Она говорила, что хочет жить с ним?

— Возможно.

— Она очень любила его?

— О, она боготворила его. Если вы редко видите человека, например, он иногда водит вас в кино, то он может показаться вам необыкновенным. Ему не составило труда произвести впечатление на Гейл. Обычно она возвращалась ко мне, переполненная планами, идеями.

— А вы смеялись?

Вики Фокс пожала плечами:

— Иногда я просто молчала.

— Вам известно, ладила ли Гейл с отцом, когда жила у него?

— Протестую, — вступил де Мария. — Свидетельница не может ответить на этот вопрос. Она не жила вместе с ними.

— Ваша честь, то, что Гейл говорила матери об отце, очень важно для суда, — сказала Френсис.

Судья кивнула:

— Продолжайте.

— Ладил ли Льюис с Гейл?

— Я не знаю.

— Я думаю, миссис Фокс, что знаете.

— Тогда зачем спрашиваете?

Зал оживился. Бессвязная речь Вики подавляла зрителей, и они обрадовались возможности расслабиться.

— Протестую, — сказал де Мария. — Ваша честь, защитник подсказывает свидетелю ответ. Почему бы защитнику самой не ответить на собственный вопрос?

По залу пронесся шорох. Шум, который не прекращался с самого начала выступления Вики, усилился. Зрители входили и выходили, менялись местами, бренчали мелочью в карманах, шаркали ногами.

— Ваша честь… — начала Френсис таким суровым голосом, что первые ряды поежились.

Ломакс замер. Он хотел, чтобы шум утих. Френсис пыталась продолжать опрос Вики Фокс, несмотря на отсутствие интереса у публики и равнодушие присяжных. Для успеха ее предприятия требовались заинтересованные зрители, аудитория, готовая сопереживать драме, разыгрывающейся перед ней.

— У вас есть монетка в двадцать пять центов? Для кофейного автомата, — прошептала женщина рядом с ним.

Он сделал вид, что не слышит.

Напряженным голосом Френсис продолжила:

— Ваша честь, я задала этот вопрос, потому что уверена, что Гейл Фокс рассказывала свидетельнице о сексуальных отношениях с отцом. Я хочу доказать, что эти отношения связаны с их смертью.

Волшебным образом все шумы в комнате прекратились.

— Кто вам это сказал? Кто? — спросила Вики Фокс.

— Протест отклоняется, — произнесла судья.

— Кто сказал вам об этом? — повторила Вики.

— Ваш сын.

— Он ничего не знает.

Де Мария направился к судейскому подиуму. Слегка насмешливый тон, который он использовал раньше, чтобы подорвать доверие к словам Френсис, был забыт.

— Ваша честь, протестую. Обвинения Ричарда Фокса изъяты из протокола. Советник сама настояла на том, чтобы исключить их! А теперь… теперь она сама строит на них опрос свидетеля!

— Не помню, чтобы я исключала это из протокола, — сказала судья Олмстед. — Продолжайте.

Френсис повернулась к свидетельнице, которая снова глазела на присяжных. Она несколько раз повторила имя Вики, пока та наконец не откликнулась.

— Рассказывала ли вам дочь о своих сексуальных отношениях с отцом?

— Не знаю.

— Миссис Фокс, не забывайте, вы находитесь под присягой. Это означает, что вы обязаны говорить суду правду.

— Я ничего не знаю.

— Миссис Фокс, я знаю, Гейл говорила вам, что ее отец испытывал к ней сексуальный интерес. Она была напугана. А вы рассержены. Вы говорили об этом с моей подзащитной, Джулией Фокс.