всяком случае, гнать из «леса», как на сленге называли между собой штаб-квартиру ПГУ разведчики.

Наверное, в любой другой стране так бы и поступили. Но только не у нас, где существовали свои номенклатурные правила.

И кто же в этот трудный для Владимира Александровича момент протянул ему руку помощи, спас? Ну конечно, Александр Николаевич. Зря, что ли, они вместе пили виски, парились в бане и вели долгие разговоры «за жизнь».

Именно он, Яковлев, рекомендовал Крючкова на должность главы тайного ведомства, поручился за него перед Горбачевым.

Это, согласитесь, вовсе не прибавляет ясности нашему повествованию, напротив, окончательно запутывает его. Но… Что было, то было. Будущий «агент влияния», каким Яковлева выставлял в конце 90-х Крючков, лоббировал кандидатуру своего предстоящего врага и гонителя на пост главы Комитета государственной безопасности.

Это ли не сюжет для драмы шекспировского масштаба?

Сам Яковлев впоследствии неоднократно каялся: «Это моя, может быть, самая большая ошибка».

Корреспондент, бравший у него интервью, уточняет:

— Но ведь именно вы были тем человеком, с помощью которого Крючков получил пост председателя КГБ?

— Да, — соглашается Александр Николаевич. — Но, знаете, в разговорах со мной он притворялся таким демократом, так виртуозно играл, что, думаю, театр потерял большого актера. Как-то, например, говорю: «Слушайте, пора переходить на альтернативные выборы. Что мы позоримся перед всем миром — выбираем одного из одного? Давайте проведем эксперимент в какой-нибудь области». Крючков — тогда он был главой внешней разведки — отвечает: «Ну зачем в одной области? Давайте сразу по всей стране». И я, к сожалению, поддержал его выдвижение на пост председателя КГБ. Его предшественник Чебриков был гораздо более порядочный человек[385].

В другом интервью звучат слова еще более жесткие: «Я не помню, чтобы кто-то еще так подхалимничал перед Горбачевым. Да и передо мной тоже»[386].

Яковлев рассказывает журналисту, как зампред КГБ радикально оценивал нашу действительность, «гораздо радикальнее, чем я сам судил в то время», как он во время их бесед поносил тогдашнего председателя Чебрикова и другого зампреда Бобкова, критиковал колхозно-совхозную систему и в целом нашу застойную экономику. Крючков, по его словам, выступал за то, чтобы кардинально реформировать КГБ, обеспечить свободу слова, прекратить преследование граждан за инакомыслие. И все это делалось исключительно для того, чтобы подсидеть тогдашнего председателя, занять его кресло.

«У меня создалось впечатление, что этот человек способен повернуть деятельность огромной машины КГБ на пользу делу», — оправдывается в другом интервью Яковлев, объясняя, отчего именно он хлопотал за Крючкова[387].

А. С. Ципко:

Вспоминаю такой эпизод. Март 1989 года. События в Тбилиси. Накануне пленума ЦК, который был посвящен первым свободным выборам, Александр Николаевич позвал меня, попросил подготовить материал к пленуму. И в это время звонит Крючков, который уже возглавил КГБ. В такой ситуации любой гость кабинета по неписаным законам должен был выйти в приемную, подождать там окончания разговора двух членов Политбюро. А он меня остановил: «Александр, останься. Садись». Я сел за приставной столик и слышал весь разговор. Крючков клялся в верности, обещал выполнить все поручения, которые ему даст Яковлев. Положив трубку, Александр Николаевич усмехнулся: «Ты посмотри, какой верный этот Крючков»[388].

Даже судя по таким лаконичным цитатам, видно, что во второй половине 80-х Яковлев и Крючков встречались неоднократно и беседы их носили разный характер. Так могут беседовать только люди, которые доверяют друг другу.

Получается, были приятелями? Дружили?

Ну, насчет дружбы я, конечно, погорячился, при тех должностях, которые занимали наши герои, дружба была исключена. Абсолютно исключена! Как говорят в подобных случаях герои американских триллеров: «Ничего личного — только бизнес». Однако, по свидетельству других действующих лиц той эпической драмы, которая зовется «перестройкой», Яковлев и Крючков продолжали пересекаться в неформальной обстановке, например в сауне, а после парилки баловались чайком, да и рюмку-другую пропускали. Причем происходило все это в Ясенево, на территории ПГУ, то есть в святая святых внешней разведки.

И за грибами вместе ходили, по-семейному, с женами — об этом мне рассказывал непосредственный свидетель таких вылазок, «прикрепленный» к Яковлеву по линии 9-го управления КГБ А. А. Игнатьев:

Это правда, что у них были на каком-то этапе довольно близкие отношения. Однажды Александр Николаевич мне даже сказал: «Толя, ты даже себе не представляешь, какой это прогрессивный человек — Владимир Александрович Крючков». В ту пору начальник разведки искусно обхаживал его, льстил, поддакивал, старался показаться еще большим демократом, чем был сам Яковлев[389].

А другой офицер «девятки», возглавлявший охрану члена Политбюро Яковлева подполковник А. Е. Смирнов, вспомнил такой случай, он произошел уже тогда, когда Крючков воцарился на площади Дзержинского:

Рабочий день. Александр Николаевич меня вызывает, я захожу в его кабинет, а он в это время говорит по телефону с председателем КГБ: «Я тебе сейчас один документ пришлю, очень интересный». Крючков ему отвечает: «Хорошо. Но чтобы получилось быстрее, я к вам свою машину отправлю, пусть Смирнов эти бумаги доставит». А вы же помните, там расстояние между Старой площадью и Лубянкой не больше километра. Но так и было, пришел персональный «членовоз» председателя, я на нем проделал этот недлинный путь, зашел в кабинет Крючкова. Он меня усадил, стал расспрашивать: как дела, есть ли какие-то вопросы, просьбы… Под конец говорит: «Ну, если что, ты не стесняйся, заходи».

Когда вернулся, мне тут же звонит оперативный дежурный 9-го управления: «Ты как оказался в машине председателя?» Большой переполох вызвала в моем ведомстве та недальняя поездка[390].

Крючков в ту пору очень хотел взлететь повыше, а потому оказывал знаки внимания не только Яковлеву, но и его окружению.

Наверное, в то время Александру Николаевичу импонировало, что он так близко общается с носителем многих тайн. Да и кто отказался бы от возможности быть на короткой ноге с главой самой могущественной спецслужбы. В свою очередь, Крючков понимал, какую пользу может иметь такое общение для его дальнейшей карьеры.

Как бы там ни было, а в итоге Горбачев согласился на рокировку: Чебрикова переведем в ЦК на должность секретаря, курирующего силовой блок, а Крючкова посадим на его место.

Подполковник Смирнов рассказывал:

По-видимому, генеральный секретарь поручил именно Яковлеву уговорить Чебрикова, чтобы он добровольно, без шума и пыли, покинул свой пост. Потому что однажды Александр Николаевич сказал: «Едем в гости к Чебрикову». Приехали. И он застрял там почти на всю ночь. Видимо, таким непростым оказался тот разговор. Мне Нина Ивановна позвонила в