– Проклятье, вы наводите тоску не хуже пустой ампулы стимулятора, – бормочет Пита. Но она не настолько подавлена, чтобы перестать жевать. – Ну и что же нам делать? Просто ждать смерти и сгинуть, как Кассий?

– Нет, – говорит Гея. – Я предлагаю вам альтернативу – выжить.

Я ждал другого ответа, но и этот годится.

– И как вы предлагаете это сделать? – резко спрашивает Пита. – Даже если мы проберемся мимо стражи и украдем корабль, нам придется миновать орудия Сангрейва. Потом нужно добраться до орбиты, прежде чем ястребы разорвут нас рельсотронами. Потом – обогнать орбитальную стражу. А что касается флота… Возможно, за нами даже не станут гнаться. Просто пошлют вслед дальнобойную ракету, и та все сделает. При побеге у нас будет десяток способов погибнуть. – Она теряет интерес к еде и отодвигает тарелку. – Мы в ловушке на этой сраной луне.

– Я понимаю твой гнев, – говорит Гея. – Но если ты еще хоть раз заговоришь со мной таким тоном, низкородная, твой язык станет удобрением для моего табачного сада. – Гея выпускает клуб дыма, и Пита бледнеет. – И да, вы в ловушке. Если только…

– Если только что… госпожа? – нервно спрашивает Пита.

– Если только Дидона не лишится власти, – предполагаю я. – Если Ромул не разрушит ее заговор. Тогда, возможно, он нас отпустит.

– Ромул, который позволил этой… – Пита бросает взгляд на Гею, – Пандоре пытать меня? Разве не ты говорил, что он хотел отрубить тебе голову и отправить «Архи» к Юпитеру? Тебе не кажется, что это малость чересчур?

– Это в прошлом. И это имело смысл, учитывая его затруднительное положение.

– Убить тебя имело смысл?

– Технически.

Пита замолкает, потом вздыхает:

– Что ж, мне приходило это в голову.

Поняв замысел Геи, я обдумываю эту идею.

– Вы хотите, чтобы мы помогли вам. Чтобы мы освободили Ромула из Пыльных Камер.

Гея кивает мне сквозь трубочный дым.

– Чтобы нас убили эти психопаты в тюрбанах? У вас космическое безумие? – Пита скрещивает руки на груди. – У вас что, нет своих людей… госпожа?

– Все мои люди арестованы или лишились должностей, – говорит Гея. Она показывает на Аруку и Горота. – Мы, старики, – больше никого не осталось. Какой вред мы можем причинить – при нашей-то слабости?

Горот скалит черные зубы, пугая меня.

– Золотые хотят, чтобы мы сделали грязную работу вместо них. Как типично, – бормочет Пита. – Лисандр, я не хочу умирать за них.

– Возможно, для нас это единственный способ не умереть сегодня, – с улыбкой отвечаю я. Но внутри, под танцующей маской, моя логика холодна и цинична.

– Только не говори мне, что ты действительно думаешь об этом!

– Дидона готовится к войне, Пита. Мы ее интересуем постольку-поскольку. Она уничтожит нас или использует… использует меня, как разменную монету. Я этого не хочу. Ни за что. – Я поворачиваюсь к Гее. – Диомед поможет?

– Нет. Этот тщеславный мальчишка связан клятвой, данной рыцарям-олимпийцам, а они поддержали заговор Дидоны. Суд над Ромулом начнется завтра. Диомед доставит его на суд, чтобы справедливость могла свершиться.

– Собственного отца? – изумляется Пита.

– Таков наш путь.

– Я полагаю, у вас есть план? – спрашиваю я Гею.

– Так ты сделаешь это? – лукаво усмехается она.

– Я этого не говорил. Каков ваш план?

– Моя дочь Вела ждет в пустыне с легионами, верными Ромулу. Они нападут на Сангрейв, чтобы схватить Дидону. Но Вела не может атаковать, пока Ромул в заложниках. Мне нужно, чтобы ты отправился в Пыльные Камеры. Освободи его. В гараже ждут ховербайки. Они потребуются тебе, чтобы пересечь Пустошь и добраться до Велы. Дело не только в моем сыне, – добавляет Гея, раскрывая все карты. – Я дружила с твоим дедом Лорном. Он был заносчивым старым козлом, но и я не лучше.

Она может лгать.

– Он перебрался на Европу, потому что устал от амбиций молодых и гордыни стариков. Я устала от империи, как и старый Каменный Рыцарь. Война пожирает семьи. Я сказала об этом мужу, когда он помчался на войну Августусов, чтобы десантироваться в Львином дожде. Он отмахнулся от моих слов. А сын послушал меня. Все, что он сделал, и все, что он скрыл, было во благо окраины.

– Ромул знал, что верфи уничтожил Дэрроу?

– Нет. Я подозревала это и посоветовала сыну не искать войны с ним.

– Логично на тот момент, учитывая ваши потери. Но бесчестно.

– Глупый мальчишка. Знаешь, сколько гордых людей я видела умирающими ради чести? Одни расплавились на палубах десантных кораблей. Другие на поле боя взывали к матери, запихивая собственные внутренности обратно в живот. Честь! – Гея делает глоток чая. – Ромул знает этому цену. Лидер не всегда может быть логичным и благородным. Иногда ему приходится выбирать. Удивительно, что бабушка не научила тебя этому. Или ты пытаешься быть Лорном?

Я не отвечаю. Она негромко фыркает с удовлетворением.

– Мой сын, при всем его могуществе, скромный человек. Он прислушивался ко мне. Благодаря ему наша цивилизация пережила разрушение верфей и последовавшие за этим голод и экономический коллапс. Мы построили новые корабли из руин тех самых верфей, что рухнули на Ганимед. Теперь у нас мир. Я хочу умереть в уверенности, что мир сохранится и эта венерианская потаскуха не втянет нас в бесконечную войну, которую ведет ее планета.

Гея делает это, чтобы защитить свою семью и окраину. Внутренние миры и их население мало ее волнуют. Серафина вдруг кажется очень благородной по сравнению со своей бабушкой. Ее глаза сияли, когда она говорила о том, что надо принести мир в центр.

Но если я желаю выйти отсюда, мой ответ Гее должен быть однозначным.

– Я сделаю это, – осторожно говорю я. – Я освобожу вашего сына. Пита, ты можешь остаться здесь…

– В последний раз, когда я тебя послушалась, ты все отправил в шлак, а меня бросили в камеру, – заявляет Пита. Она отодвигает чашку с чаем. – Я иду с тобой.

Я смотрю на ее хрупкие руки.

– Тогда вам следует поторопиться. – Гея встает с помощью Горота. – Дидона сейчас советуется со своими преторами. Но скоро она узнает, что я привела вас обоих сюда.

Мы следуем за ней в главную комнату.

– Мне кое-что нужно. Письмо. Чтобы Ромул понял, что меня прислали вы, – спохватываюсь я.

– У тебя будет провожатый, – кивает Гея. – Ромул знает Горота.

– Тогда почему бы просто не послать его?

– Горот уже не тот, каким был когда-то. – Она смотрит на черного с нежностью. – И он не умеет водить ховербайк. Полагаю, ты умеешь.

Я киваю. Оценивающе взглянув на Горота, снова смотрю на Гею:

– Мне потребуется оружие.

– Да. Арука, мою гасту!

Сенешаль бросается к токономе и щипцами