— Он малоэффективен, доминус, его вменяемость сомнительна, — возразил стратегос, пристально глядя на Фаэтона. — Он ненадежен.

— Спасибо, — отозвался Лаврентий, нисколько не оскорбленный таким разговором вышестоящих магосов в его присутствии. — Недавно я пришел к выводу, что «надежности» придают чрезмерное значение. Орки ненадежны, но пока что, очевидно, добиваются таких успехов, что Омниссия мог бы поучиться у них.

— И еще он богохульствует, — добавил Дельтрак. — Его, отпетого вероотступника-neovargis, едва не разобрали на детали. Он оказывает разлагающее влияние…

— Неортодоксальность магоса — одна из сильнейших его сторон. Да, он непоправимо сломан, однако его идеи касательно изменчивой модели поведения Veridi giganticus исключительно важны для комплексного анализа. Ты не усваивал его недавнюю работу «Трактат о гипотетических преимуществах заблуждений»?

— Один из наиболее радикальных моих трудов. — Завибрировав, динамик Фаэтона издал скрежещущий звук — вероятно, смешок. — А также самый короткий. Надо бы мне провести тщательное исследование корреляции между краткостью изложения и антииерархическим аскетизмом.

— До начала запуска одна гектосекунда, — объявил доминус, не позволив стратегосу высказать еще какие-либо соображения. Это предупреждение самостоятельно прошло по системам Жокува, поскольку его мета-сознание сейчас подчинялось машинной воле «Кортикc вердана». Как только Герг произнес данную фразу, сплетение рас-судков передало сигнал на двоичном коде по всему колоссальному звездолету, запустив цепную реакцию оповещений и запросов о состоянии. Зов магоса пробудил от спячки двести сорок восемь сервиторов и запустил их вторичные системы управления. Криптоэнграммы Жокува переместились в механические тела киборгов, и магос словно бы размножился, превратившись в тысячу воплощений самого себя. — Всем постам — предстартовая готовность!

Дельтрак и Лаврентий о чем-то спорили, но Герг не обращал на них внимания. Доминус просто записывал их слова во временную ячейку памяти для последующего изучения, полностью сосредоточившись на финальном этапе подготовки к разведывательной операции.

Сборщики данных, громоздкие треугольные аппараты черного и серо-стального цветов, замерли на пусковых катапультах, ожидая последних интеграционных протоколов для своих пилотов-людей. Аугментированных, но все же людей: хотя кортикальные[20] автоматоны и сервиторы годились для выполнения множества задач, почти невозможно было воспроизвести человеческую находчивость и чутье в существе с искусственным духом. Учитывая обстоятельства — летчикам предстояло спуститься в почти неизведанный мир и отыскать пока еще не определенный участок поверхности, — одна лишь логика не помогла бы установить местонахождение Великого Зверя.

Пока пилоты вставляли инфокабели себе в черепа, подсоединяя мозг к машинным духам своих невооруженных судов, Жокув провел тщательную диагностику наблюдательно-усваивающих систем. В аналитической структуре эскадрильи сливались воедино двенадцать независимых потоков данных, и доминус не мог допустить какого-либо искажения сведений или алгоритмического сбоя.

Судя по опыту, зеленокожие, скорее всего, отреагируют на проникновение быстро и беспощадно. Летчики прошли соответствующий инструктаж: Герг постарался объяснить им важность потенциального самопожертвования, сделав все, чтобы они уяснили, насколько почетно участие в столь значимой миссии и как велика благодать Омниссии, что будет сопровождать их в пути.

— Две декасекунды до начала задания. Всем постам стартовая готовность. Машинариуму обеспечить полную орбитальную неподвижность для запуска.

По энергосетям «Кортикc вердана» пробежала дрожь импульсов. Жокуву она показалась чем-то вроде внезапного притока крови, хотя доминус уже не слишком отчетливо помнил такое ощущение. В последний раз его сознание пребывало в чем-то вроде плотского тела более века назад.

Заработали тормозные и стабилизирующие ускорители, идеально синхронизируя движение исполинского звездолета с вращением планеты под ним. Даже расхождение в пару метров полностью нарушило бы калибровку октангулированных инфопотоков, что при определении координат цели обернулось бы отклонением как минимум в несколько километров.

Герг позволил себе на мгновение — точнее, на пятьдесят миллисекунд — погрузиться в раздумья. Его неимоверно тяжелый корабль сейчас весил во много раз меньше обычного, поскольку находился на самом краю гравитационного колодца Улланора, скользя по тонкой линии между низвержением по спирали в глубины атмосферы и стремительным выбросом на дальнюю орбиту.

Магос спросил себя, не чувствуют ли птицы нечто подобное, когда парят на вулканических потоках теплого воздуха, следуя невидимой черте, что разделяет полет и падение в огонь внизу. В искусственных сердцах доминуса пульсировала плазма, электрические разряды неслись по внутренней проводке, словно кровь по жилам. Его глаза, способные вести сканирование в любом диапазоне излучений, неотрывно взирали на Улланор — Жокува завораживала смесь атмосферных газов и рукотворного смога.

— Запуск разрешен. Закрыть вакуум-шлюзы отсеков. Финальные данные о состоянии готовы.

Герг заметил, что его подчиненные умолкли. Все создания в стратегиуме, способные отвести глаза от своих рабочих станций, смотрели на ряды главных экранов. Теперь дисплеи, потрескивая помехами, отображали густые тени во внутреннем пространстве взлетных палуб.

— Приступить к заданию! Разгерметизировать отсеки! Жокув и сам ощутил легкий трепет. Ранее магос задумывался над тем, не лишился ли он вместе с обычными человеческими гормонами и способности испытывать воодушевление. Видимо, нет, пусть Герг и предвкушал операцию исключительно разумом, а не переживал инстинктивную реакцию тела.

Выходные двери палуб быстро раскрылись, и воздух ринулся в поджидавший снаружи вакуум. На отдельных экранах возникли изображения далеких звезд или сферы Улланора, затянутой пурпурно-серыми облаками. По дисплеям, принимавшим сигналы с датчиков полного спектра, промелькнули вспышки видимого света и других излучений.

Доминус повторил про себя заключительные инструкции, лично полученные им от генерала-фабрикатора Кубика.

«Улланор — центральный мир орков, ключ к тайнам их гравитационных телепортов. Добудь эти знания для Культа Механикус — и войдешь в историю как техтрарх Марса, спаситель нашей веры. Что бы ни произошло, мы должны обеспечить наше выживание и будущее Красной планеты».

— Да благословит Омниссия ваши инфоядра! — провозгласил Жокув, извергнув последовательность кодов запуска. — Вперед, в пустоту, в неизвестность, с надеждами священного Марса на плечах!

Сверкнули выхлопы стартовых катапульт, и разведывательные суда выбросило во тьму. Герг ощутил их рывок как содрогание своей несуществующей кожи, нечто вроде спазма, которым скорпобразы выстреливают ядовитые шипы в хищников.

Тупоносые корабли унеслись вниз по дуге от «Кортикc вердана». Приданного им ускорения хватило, чтобы аппараты вошли в зону притяжения Улланора, и мир потянул их к себе по безупречно рассчитанным траекториям входа в атмосферу.