столичным пробкам. На улице нещадно метёт, да и предновогодняя суета сказывается, как никогда прежде. Дороги почти колом, но мы никуда не торопимся. Обнявшись, листаем каталог с участками под наш будущий дом, тихо спорим о собственных предпочтениях, смеёмся.

И наконец-то добираемся до аэропорта.

Проходим выделенным коридором и сдаём багаж. А в следующее мгновение я хмурюсь, так как девушка на стойке регистрации говорит нечто неожиданное.

— Борт к взлёту готов. Ждут только вас.

Перевариваю. Выхожу на посадку, а затем сажусь в автомобиль, который везёт нас до самолёта, но всё-таки не выдерживаю и задаю вопрос в лоб.

— А кто нас может ждать, Данил?

— Пилот, нет? — пожимает он плечами и словно агнец божий невинно хлопает ресницами. Но я покупаюсь на этот благочестивый вид в два счёта.

А затем замираю в ступоре, когда мы всё-таки поднимаемся на борт.

— Сюрприз! — слышу ор и зажимаю уши, потому что тут и там начинают взрывать бутылки с шампанским. Девчонки визжат и хлопают в ладоши.

Здесь всё — Никита, Стас, Гена, Турбо и Дюша Метёлкин, чёрт возьми!

А если без сценических псевдонимов, то так — Демид Громов, Ян Аверин, Стас Гордеев, Марк Хан, Рома Ветров и их обворожительные жёны. За последнее время Данил перезнакомил меня со всеми своими близкими друзьями, и мы здорово сдружились. Но особенно плотно я начала общаться с его сестрой — Софией.

— Шахов! — таращу я глаза на этого человека-два-уха.

А он только ржёт мне и подмигивает, довольно наблюдая, как девочки приветственно тискают меня, наперебой рассказывая, что тоже были не в курсе всего этого сабантуя. А я только сейчас вспоминаю, как мы, примерно месяц назад, обсуждали с ними новогодние каникулы и жалели, что нельзя собраться всем вместе в такой чудесный праздник.

— Дамы и господа, занимаем свои места, согласно посадочным талонам. Птичка взлетает. Маршрут следования прост и незамысловат: Москва — Рай, — дурашливым и чуть гнусавым голосом отрапортовал Рома Ветров. Все дружно заулюлюкали, а потом и рассмеялись. И подняли бокалы вверх в предвкушении скорого отдыха там, где время замирает и солнце влюблённо целует кожу, оставляя шоколадные отметины.

Десять часов в небе. И мы наконец-то садимся в Сингапуре. Затем пересаживаемся на несколько машин и несёмся на соседний тропический остров Сентоза — крупнейший парк развлечений в Азии, где расселяемся в роскошном комплексе вилл, каждая из которых расположена на самом берегу моря, в окружении вечнозелёных пальм и в приличной удалённости друг от друга.

Отсыпаемся после перелёта.

И понеслось. Круговерть всевозможных развлечений — аквапарки, многочисленные аттракционы, океанариумы, сады, зоопарки, музеи, парк бабочек. И, конечно же, самое важное для нас, девочек — спа-процедуры!

Вай!

В новогоднюю ночь мы арендовали огромную яхту, где всей дружной толпой встретили новое счастье, распивая шампанское и любуясь, как ночное небо раскрашивается всевозможными цветами праздничного фейерверка. Подпевали популярным радио-хитам, гремящим из колонок, танцевали и вскидывали руки вверх, отпуская себя на волны эйфории…

— С Новым годом, любимая, — шептал мне в губы Данил, кружа меня и стискивая в своих объятиях всё сильнее и сильнее.

— Загадал желание?

— Сейчас загадаю. Вот, только исполнится ли?

— Обязательно! — смеюсь я, когда его губы спускаются на мою шею и неспешно осыпают её дразнящими поцелуями.

— Обещаешь?

— Обещаю…

— Тогда, — поднимает на меня глаза Данил и хитро улыбается, — раз так, то завтра, а, точнее, уже сегодня — ты и я…

— Так?

— И американские горки.

— Нет! — взвизгнула я. — Нет! Нет! Нет! Даже не проси! Я же умру от страха!

— Ты уже пообещала, что исполнишь. Всё! – рубит он.

— Ну что за мужик, а? - фыркаю.

— Любимый? — ржёт Данил, и я снова уплываю в астрал.

Хорош, чёрт возьми!

— Да, любимый, — тяну, проходясь пальчиками по его колючим щекам, — но вредный!

Но в этот же день, первого января, Данил потащил меня на те самые адские горки, а затем и посадил в первое по ходу движения, сидение в вагонетке.

— Ребята, а вы с нами не поедете? — опасливо крикнула я, оставшимся стоять за заграждением друзьям, и они тут же отрицательно закачали головой.

— Мы своё уже откатались, Лер, — крикнула Яся и рассмеялась, а за ней и все остальные.

— Что происходит? — нахмурилась я, оглядываясь вокруг. Поток посетителей был вообще полностью перекрыт и больше никого не допустили на старт.

— Прогон специально для тебя, Лер, — затем замер и так серьёзно посмотрел в мои глаза, что всё тело тут же покрылось мурашками, — я этого момента всю жизнь ждал.

— О, Боже, Шахов, давай уже наконец-то покончим с этим, — отмахнулась я от его слов, нервничая сверх меры и ёрзая по сидению.

А ещё не замечая, что в небе над нами парил квадрокоптер.

И вот уже и Данил уселся на своё место. Специально обученный мужчина проверил, надёжно ли мы пристёгнуты, а затем с лучезарной улыбкой посмотрел на меня и поднял большой палец вверх, произнося на непонятном мне диалекте, что-то ободряющее.

— К чёрту, — сглотнула я и зажмурилась, вцепившись в защитную раму, словно утопающий в пену морскую.

А вагонетка тем временем начала своё движение. Прямо и вверх.

— У-у-у-и-и-и! — запищала я, а Данил рассмеялся и стиснул мою дрожащую конечность.

Выше. И ещё выше. И ещё. И вот наконец-то посудина, в которой мы находимся, замирает в наивысшей точке, чтобы сорваться вниз и подарить мне парочку седых волос в столь юном возрасте.

— Мама! Мамочка! — зашептала я, всё ещё с закрытыми глазами.

— Лера, — позвал меня Данил.

— Отстань, Шахов, я молюсь!

— Лер, пожалуйста, посмотри на меня.

— Нет! Мне страшно.

— Я с тобой. Открывай глазки.

— Ладно, — подняла я одно веко.

А спустя секунду уже буквально потеряла челюсть. От удивления. Нет! От шока.

Потому что Данил смотрел на меня с абсолютной серьёзностью, а ещё держал в вытянутой руке бархатную коробочку. А потом нажал на скрытый механизм, и она открылась, являя моему взору помолвочное кольцо неимоверной красоты с огроменным сверкающем камнем в своей оправе.

— Лера, — уверенно заговорил Данил, — выходи за меня?

— Шахов, ты спятил? — зарычала я и закрутила головой.

На невероятной высоте, перед спуском в бездну делать мне предложение? Господи!

— Да, я спятил,