Лера. От любви к тебе. Давно и безнадёжно. Ну, ты со мной?

— Жесть! — окончательно выпадаю я в нерастворимый осадок.

— Да или нет? — вынимает Данил из коробочки кольцо и протягивает его мне.

— Ты псих ненормальный, Шахов! — ору я.

— Это значит, да?

— О, Боже, да!

Улыбка в тысячу мегатонн на загорелом лице моего льва-тигра затмевает сам солнечный свет, а уже через секунду на мой безымянный палец надевают кольцо. Поцеловаться мы не можем, но Данил так по-мальчишески рад, что просто горлопанит, что есть мочи:

— Я люблю тебя!

И в этот самый момент мы срываемся вниз и летим. Кричим! Я визжу, как ненормальная.

И плачу от счастья…

На финише, когда с нас наконец-то снимают защитные барьеры, Данил набрасывается на мои губы и целует взахлёб. И где-то позади нас ребята свистят. Абсолютно точно Рома Ветров орёт дурашливое:

— Тили-тили-тесто, жених и невеста!

А потом, когда мы вываливаемся к ним, нас тут же начинают безжалостно тискать и поздравлять. Таня и Аринка украдкой вытирают с глаз сентиментальные слёзы. София словно весёлый котёнок прыгает вокруг нас и пищит от радости. Агата без устали щёлкает всех на свой навороченный фотоаппарат. Ярослава же просто ржёт во всё горло:

— Красавица, наша! Самого Шахова забодала! А-е!

В этот же день мы вернулись в Сингапур и поселились на крыше самого известного в стране отеля с панорамным видом на весь город. Где и закатили крышесносную вечеринку по поводу того, что я сказала «да». И снова отрывались до утра, пока окончательно не выбились из сил от диких танцев.

Кстати, видео с коптера получилось зачётным. И на репите крутилось на большом экране, пока все пили за наше здоровье…

Но уже следующим вечером пришла пора прощаться. Большая часть нашей компании возвращалась обратно, так как дома у Громовых, Авериных, Гордеевых и Ханов остались маленькие сыновья, которые скучали по своим родителям.

С нами на ещё одни сутки задержались только Ветровы. А потом и с ними пришла пора разлучиться, так как они оставались в этом райском месте ещё на две недели, а мы улетали, чтобы продолжить свой отдых в более уединённом месте.

И вот — затерянный остров где-то посреди Январского моря. Пляж с искрящимся белым песком. Огромный гамак на двоих, с видом на садящийся диск солнца за горизонт. Я и Он. И наша любовь.

Медленно темнеет, а мы неспешно перебираем пальцы друг друга, встречая тропическую ночь, что уже ласково накрывает нас своим влажным и ароматным одеялом.

В тёмном небе неожиданно ярко вспыхивает звезда, падает, разбиваясь в собственном хвосте, и гаснет. А Даня стискивает меня сильнее и шепчет:

— Загадывай желание, родная.

— А мне нечего. Ты всё исполнил, — трусь о его ласковые губы.— Тогда я загадаю за двоих…

Эпилог

Лера

Спустя пять лет…

Вздрагиваю и просыпаюсь. Рука сонно и ленно возится по прохладным простыням рядом со мной. Но там неожиданно обнаруживается лишь пустота. Никого, и я недоумённо распахиваю веки, а затем и вовсе сажусь на постели и растерянно смотрю по сторонам, потирая глаза.

Что за чёрт?

Кидаю беглый взгляд на часы, стоящие на прикроватной тумбе — половина четвёртого утра.

За рёбрами начинает возиться призрачное беспокойство. Потому что не привыкла я просыпаться вот так — одна. Рядом со мной всегда был мой Данил, мой тыл, моя железобетонная стена, за которой неизменно мне было спокойно и ярко светило солнце.

Встаю с кровати и натягиваю на себя шелковый халат. Завязываю пояс и иду на выход из комнаты. Потому что знаю, если моего льва-тигра нет рядом, то тому может быть лишь одна причина.

Широким шагом пересекаю длинный коридор в нашем доме и тихонько приоткрываю дверь в детскую. Здесь всё, как всегда — тепло и нежно пахнет маслом календулы, а ещё, едва озаряя всё вокруг и проецируя на потолок и стены звёздное небо, горит ночник. Бесшумно крадусь к кроватке, но там же и замираю, прислоняя руку к сердцу, забившемуся как оголтелое.

Потому что в ней пусто!

Нет никого!

И я бросаюсь, словно одержимая, на поиски, но в первой же гостевой спальне замираю и облегчённо приваливаюсь к стене, смотря на то, как на кровати, накрывшись почти с головой одеялом, спит Даня.

На желейных, от выброса адреналина, ногах иду к нему и присаживаюсь на рядышком, обводя взглядом любимые черты. Он всё такой же, как и пять лет назад, даже седины на висках не появилось — поражает своей хищной красотой и каждый день делает меня счастливой.

Вот только иногда, как сегодня, начинает исполнять и отчебучивает чёрт знает что.

Включаю ночник на тумбе.

Протягиваю руку и пальцами веду по его выразительным бровям вразлёт. И дальше, — спускаясь на пушистые, почти кукольные ресницы. Глажу колючую щёку, а затем зарываюсь в короткий ёжик его на затылке. Любуюсь.

Вздыхаю, переполненная чувствами к этому мужчине через край, но всё-таки продолжаю планомерно будить его, пока Данил наконец-то не начинает сонно мурчать, подставляя затылок под мои пальцы.

Выпрашивает ласку. Томно и глухо постанывает. И едва слышно шепчет во сне:

— Лера…

Мой очаровательный негодяй!

— Дань, — чуть сильнее прихватываю его за волосы.

— М-м?

— Проснись!

— Я уже…

— Где наша малышка? — шепчу, склоняясь к нему и заглядывая в черноту его глаз, которые ещё осоловело после сна взирают на этот мир и меня.

— О чём ты? — недоумённо приподнимает брови.

— Дань, ну мы же договорились, что Лиза будет спать одна в своей кроватке.

— Родная, ну перестань, — улыбается, как нашкодивший кот.

— Дань…, — сдираю с него одеяло и вижу, как в клетке из его сильных рук спит наша малышка, уткнувшись носиком в грудь отца и сладко посапывая.

— Лер, ну, пожалуйста, она так быстро растёт, — состряпал глаза как у кота из знаменитого мультика.

— Она же привыкнет, Дань.

— Ну и пусть, — шепчет, подхватывая мои руки и чуть покусывая меня за подушечки пальцев, — я так её люблю, капец просто. Мне хочется зацепить каждый момент её жизни, Лер. Нанежиться. Наласкаться. Натискаться.

— Ей всего полтора года, Дань, — тихо смеюсь я, - у нас вся жизнь впереди.

— Ага, а завтра бац — и ей восемнадцать и уже какой-то хрен придёт заявлять на неё свои права.

— А ты