11 апреля 1918 г. Увы! Похоже, нас мало-помалу теснят в сторону Кале. Армантьер пал! Когда нам удастся остановить натиск Германии? Сегодня большая пушка возобновила обстрел Парижа; она выпустила три снаряда с интервалом в 20 минут между 15.45 и 16.45 и четвертый снаряд — в 18.30. Мне показалось, что последний упал ближе всего.

Именно Клемансо, согласившегося с Версальским планом, наделили полномочиями уговорить Фоша на то, что он должен был сделать уже давно, если бы не упрямство некоторых.

12 апреля 1918 г. Мне лучше; вчера ночью удалось немного поспать.

Клоц говорит, что нас ждет три или четыре очень тревожных месяца, но потом мы одержим верх.

День чудесный, и большая пушка сегодня говорила лишь однажды, рано утром, а сейчас 16.00.

13 апреля 1918 г. Мне лучше; я вставал на полтора часа — боли уже меньше.

Вчера нас бомбили. Вскоре после 10 вечера был воздушный налет; есть убитые. Загорелся дом на улице Риволи, за «Отель де Виль».

Клемансо вполне доволен положением на фронте.

14 апреля 1918 г. В 20.00 разорвался дальнобойный снаряд, и я думал, что это прощальный выстрел, но в 23.45 прогремел еще один выстрел, а за ним еще два.

Итак, наконец у союзных армий во Франции появился главнокомандующий! Наши поражения во многом вызваны ложным самолюбием и отказом позволить нашей армии находиться под началом человека, в чьей стране вот уже три года бушует война, а также отказом принять помощь французов, когда она нужна.

17 апреля 1918 г. Утром я получил личную телеграмму от Бальфура, составленную в весьма великодушных выражениях. В ней сообщается, что моя миссия окончена и на мое место в качестве чрезвычайного посла приедет Дерби. Я поблагодарил Бальфура и добавил, что сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь в существующем положении.

У меня рецидив болезни, и я снова в постели.

Следующие телеграммы и письма были получены лордом Барти по завершении его миссии:

«Виндзорский замок,

30.04.18.

Лорду Барти, посольство Великобритании, Париж.

Хочу выразить свое искреннее сожаление, что настало время вам сложить свои полномочия и завтра вы представите ваши отзывные грамоты в качестве моего посла в Париже. Заверяю вас в высочайшем признании вашей преданности и выдающихся заслуг, которые в течение трех последовательных эпох правления, продолжавшихся свыше 54 лет, вы оказывали, проявив незаурядные способности, в Министерстве иностранных дел и в посольствах в Риме и Париже. С прискорбием узнал о вашем недомогании, но надеюсь, что вскоре вы восстановите здоровье и жизненные силы, чтобы наслаждаться столь заслуженным вами отдыхом.

Король Георг V».

«Présidence de la République,

Paris, 18 Avril, 1918.

Mon cher Ambassadeur,

En revenant ce matin, de Belgique, j’ai appris, avec grand regret, que vous abandonnez vos fonctions d’Ambassadeur à Paris. Mieux que personne j’ai pu apprécier, depuis nombre d’années, avec quelle persévérance, quelle loyauté et quel tact vous avez travaillé à resserrer l’entente entre la Grande Bretagne et la France, et à vous renouveler l’expression de ma reconnaissance et à vous dire combien il m’est pénible de voir cesser une mission que vous avez si heuresement accomplie.

Croyez à mes sentiments dévoués.

R. Poincaré» [507].

«Le Président du Conseil,

Ministre de la Guerre,

Paris, 17 Avril, 1918.

Mon cher ami,

Une dépêche de Londres m’annonce que vous nous quittez. Je serais allé vous voir l’on ne m’informait que vous êtes indisposé et que vous ne recevez pas. Je tiens, sans plus tarder, à vous dire mon grand ennui de votre départ. Personne ne vous regrettera plus que

Votre ami dévoué,

G. Clemenceau»[508].

«Présidence du Conceil

Paris, 13 Mai, 1918.

Mon cher Ami,

Le Gouvernement français a demandé à Londres l’autorisation de vous donner le Grand Cordon de la Légion d’Honneur. M. Clemenceau m’a autorisé de vous en informer. Il voudrait pouvoir faire d’avantage pour vous prouver combien il regrette votre départ. J’espère que vous trouverez dans sa décision la marque de sa haute estime et de sa profonde amitié. Les sentiments qu’il a pour vous, ceux que nous avons tous, ne sont que l’expression de notre reconnaissance. Vous avez poursuivi l’union de nos deux pays, et vous l’avez rendue inébranlable.

En vous adressant cette lettre de la part de M. Clemenceau, je n’ai pas besoin, mon cher ami, de vous dire quelle part je prends aux sentiments que je vous exprime. Je voudrais pouvoir vous les dire de vive voix, et j’espère que bientôt l’état de votre santé me permettera de le faire.

En attendant, croyez-moi, mon cher ami, toujours cordialement et entièrement à vous,

Jules Cambon»[509].