– Когда-нибудь, – улыбнулся Эленд, – ты должен написать книгу, Сэйз. Это столь же глубоко, как и все, что я читал.

Сэйзед покраснел и бросил взгляд на стопку бумаг на столе. Будут ли они его наследием? Он не был уверен, что они достаточно глубоки, но они все же были самой целостной из его когда-либо сделанных попыток написать нечто оригинальное. Конечно, большинство листов состояли из цитат и ссылок, но многое в тексте включало и собственные его мысли и примечания.

– Итак, – попытался подытожить Эленд. – Что же мне делать?

– С леди Вин? Я бы посоветовал просто не торопиться.

– Время – роскошь в наши дни.

– А когда было по-другому?

– Когда город не осаждали две армии: одна под предводительством человека с манией величия, а другая – безрассудного идиота.

– Да, – задумчиво проговорил Сэйзед. – Да, думаю, вы правы. Я должен вернуться к работе.

Эленд нахмурился:

– И чем же ты занят?

– Боюсь, тем, что мало связано с вашими нынешними проблемами. Мы с Тиндвил собираем и систематизируем упоминания о Бездне и Герое Веков.

– Бездна… Вин тоже о ней говорила. Ты правда думаешь, что она может вернуться?

– Думаю, она уже вернулась, лорд Эленд. Она вообще никуда не уходила. Уверен, что Бездной был и остается туман.

– Но как же… – начал было Эленд, но поднял обе руки, точно сдаваясь. – Я прочитаю твои выводы, когда ты их закончишь. Не могу позволить себе отвлекаться прямо сейчас. Спасибо, Сэйзед, за совет.

«Да, в самом деле король», – подумал террисиец.

– Тиндвил, – позвал Эленд, – теперь можешь войти. Хорошего дня, Сэйз.

Эленд повернулся к двери и медленно ее приоткрыл. Тиндвил вошла, пряча досаду.

– Как вы узнали, что я там?

– Догадался, – пояснил Эленд. – Ты такая же, как Вин. Ну ладно, хорошего дня вам обоим.

Тиндвил нахмурилась, когда он ушел, потом повернулась к Сэйзеду.

– Ты хорошо с ним поработала, – заметил он.

– Перестаралась. Вообще-то, я думаю, что, если бы люди оставили его у власти, он бы смог отыскать способ спасти город. Давай, нам надо работать – на этот раз я в самом деле послала за обедом, так что надо успеть сделать побольше, пока его не принесли.

Сэйзед кивнул, усаживаясь, и взялся за перо. Нужно было сосредоточиться на работе, но мыслями он все время возвращался к Вин и Эленду. Почему для него так важно, чтобы они оставались вместе? Может, они просто оба были его друзьями и он желал им счастья? Или в этом крылось что-то еще?

Похоже, эти двое были лучшим, что дала миру Лютадель. Самый сильный рожденный туманом из подпольного мира скаа и самый благородный король из числа аристократов. Они нуждались друг в друге, а Последняя империя нуждалась в них обоих.

Сэйзед задумался. Местоимение, использованное в языке террисийского пророчества, было среднего рода. Само по себе слово означало «оно», хотя на современные языки его переводили как «он». Но каждое «он» в его книге можно заменить и на «она». Если Вин и в самом деле Герой Веков…

«Я должен найти способ выслать их из города, – внезапно озарило Сэйзеда. – Вин и Эленд не должны находиться здесь, когда падет Лютадель».

Он отодвинул в сторону свои заметки – предстояло срочно написать несколько писем.

Первое со вторым не совпадает.

Бриз мог за две улицы ощутить запах тайны. В отличие от многих своих товарищей-воров, он не был в детстве нищим и никто не принуждал его жить среди бандитов. Бриз вырос в месте куда более беспощадном – в замке. К счастью, остальные члены шайки даже и не подозревали о его знатном происхождении.

Воспитание наделило Бриза совершенно определенными познаниями. Он сомневался, что какой-нибудь вор-скаа, даже очень способный, догадывается о чем-то подобном. Заговоры скаа, жестокие, но незатейливые, сводились к вопросам жизни и смерти. Соратников предавали из-за денег, из-за власти или для того, чтобы защитить самих себя.

Интриги аристократов были куда запутаннее. Предательства не всегда заканчивались смертью одной из сторон, но их последствия ощущались на протяжении поколений. Игра настолько изощренная, в сравнении с которой откровенная жестокость подполья скаа показалась молодому Бризу чем-то живительным.

Он потягивал подогретое пряное вино из большой чаши, рассматривая записку, которую держал в другой руке. Гасильщик убедил себя в том, что не нужно больше беспокоиться о заговорах внутри шайки: люди Кельсера держались друг за друга с почти болезненной решимостью, и Бриз прилагал все свои алломантические усилия к тому, чтобы так дальше и оставалось. Он знал, что делают внутренние распри с семьей.

Поэтому письмо застало гасильщика врасплох. Несмотря на невинный вид, оно изобиловало тревожными признаками. Торопливый почерк, местами написанное было смазано, причем текст не потрудились переписать. Фразы вроде «нет нужды говорить об этом остальным» и «не хочу вызвать панику». Лишние капли сургуча, щедро распределенные по краю письма, словно отправитель пытался таким образом обезопасить его от любопытных глаз.

Невозможно было ошибиться в оценке послания: Бриза приглашали на собрание заговорщиков. Но, во имя Вседержителя, почему из всех его друзей именно Сэйзед захотел встретиться тайно?

Бриз вздохнул, вытащил дуэльную трость и оперся на нее. Иногда он чувствовал головокружение; это легкое недомогание преследовало его всю жизнь, но в последние годы стало проявляться чаще. Когда в голове прояснилось, гасильщик посмотрел через плечо на свою постель, где спала Альрианна.

«Я, наверное, должен чувствовать себя виноватым, – подумал он, улыбаясь наперекор собственным мыслям, и принялся надевать жилет и камзол в дополнение к уже надетым брюкам и рубашке. – Но… эх, нас же все равно через несколько дней убьют».

Полуденные беседы с Колченогом помогали трезво оценить перспективы. Бриз медленно шел по угрюмым слабоосвещенным коридорам крепости Венчер.

«Честно говоря, – думал он, – я понимаю, что масло для ламп стоит дорого, но сейчас все и так настолько плохо, что только темных закоулков не хватало».

До места встречи оставалось лишь несколько поворотов. Бриз обнаружил его с легкостью из-за двух солдат, которые стояли перед дверью. Люди Дему – стражники, которые подчинялись капитану не только в силу профессионального долга, но и в силу религии.

«Интересно», – подумал Бриз, прячась в боковом коридоре.

Он высвободил свою алломантическую силу и погасил людей, забрав их спокойствие и уверенность, оставив тревогу и нервозность. Стражники начали беспокоиться, ерзать. Наконец один повернулся и открыл дверь, проверяя, все ли в порядке внутри. Это движение позволило Бризу увидеть всю комнату. Там сидел только один человек – Сэйзед.