это, наверное, затерялось в общей куче. Но я не хочу, чтобы вы думали, будто я вдруг только сейчас решил выползти с этим из ниоткуда, – сказал он.

– Почему вы так точно запомнили, когда произошел этот инцидент с Берчем?

– В то время мы вместе работали. Тогда для меня это ничего не значило, но позже, когда я услышал о Сыне Сэма, то позвонил в полицию.

– Можем ли мы как-то доказать, что это произошло именно в то время, когда вы говорите?

– Не знаю. Я просто уверен, что именно тогда он это сказал. Когда я позже услышал о Сыне Сэма, меня сразу осенило. Трудно забыть парня, который говорит тебе нечто подобное и размахивает пистолетом.

Какими бы искренними ни казались слова Уильямса, его объяснений было недостаточно. Требовалось нечто большее.

– Вы сказали, что он чинил вашу машину – что за машина?

– Мой «чевелле» – 69-го года, – немедленно ответил Уильямс.

– Как долго вы владели этим автомобилем?

– Я точно не помню. Знаю, что избавился от него и купил «воларе» 77-го года, машину, на которой сейчас езжу.

– Вы купили «воларе» новым?

– Да.

Я попросил Уильямса найти документы о покупке автомобиля. Он перезвонил через полчаса.

– Я купил «воларе» в ноябре 76-го. Передо мной лежат бумаги.

– Тогда, если Берч ремонтировал ваш «шевроле» и в то время отпустил замечание о Сыне Сэма и махал перед вами пистолетом 44-го калибра, это должно было произойти до ноября 76-го.

– Господи, да!

Уильямс с восторгом согласился с моими выводами, и его заявление было передано окружному прокурору. Брайан Берч, однако, уже уехал из тех мест и, по слухам, находился где-то в Аризоне. Его так и не нашли. Берч, хотя внешне и не походил на стрелка в случае с Московиц-Виоланте, работал в больнице. В деле вообще прослеживалось немало связей с медицинскими учреждениями, начиная от профессии жертв и заканчивая родом занятий нескольких подозреваемых, включая Рива Рокмена, который когда-то работал в больнице на Манхэттене. Этих связей было слишком много, чтобы отбросить их как случайное совпадение, и вскоре подобного всплывет еще больше.

Уильямс также сообщил, что Берч водил дружбу с человеком по имени Чет Браун*, бывшим жителем Бронкса, который переехал в Коннектикут. Такая информация представляла значительный интерес, поскольку Чет Браун из того же города в Коннектикуте был замечен в доме Карра в октябре 1977 года – тогда он, судя по всему, приезжал в гости к Майклу Карру. В тот момент я записал номер его автомобиля, и он просто хранился в моем досье на протяжении четырех лет. Этот Чет Браун и тот, которого знал Уильямс, имели одинаковый инициал, обозначающий их среднее имя [146]. Данную информацию я также передал в Квинс.

Берч и Браун остаются возможными подозреваемыми. И к ним вскоре присоединятся еще несколько человек.

Следователи из Квинса и я понимали, что дело оказалось намного серьезнее того, что нам удалось раскрыть в Нью-Йорке. Не стоило забывать и про убийство Арлис Перри и загадочного Чарли Мэнсона II. Однако никто из нас не был готов к тому, что вот-вот произойдет.

Дело Сына Сэма приготовилось совершить рывок вверх – в ряды богатейших членов общества.

А вместе с тем последует еще больше убийств.

Глава 20

Из чрева Зверя [147]

В июле 1981 года предчувствующего недоброе Дэвида Берковица перевели из Аттики в исправительное учреждение Клинтон в Даннеморе, штат Нью-Йорк. Расположенная в северо-восточной части штата, недалеко от канадской границы старая тюрьма в окружении исполинского серого забора считалась самой труднодоступной в системе. В Аттике, к огорчению Джона Сантуччи, остались ценные информаторы. Но в Даннеморе найдутся новые, более одного из которых впоследствии переведут в другое место, чтобы разобщить с Берковицем.

Честно говоря, ход связанных с этим событий выглядит подозрительно; так считал не только я, но и офис окружного прокурора.

Эти заключенные и один из ключевых внешних контактов предоставили важную информацию о деле. Все они хорошо знали Берковица. Каждому из них Берковиц раскрыл деликатные подробности – детали, которые повторялись разными лицами, общавшимися с Берковицем в период с 1979 по 1985 год.

В целях защиты источников, которым, возможно, когда-нибудь придется давать показания в суде, и чьи жизни могут оказаться под угрозой, все предоставленные ими сведения будут приписаны двум составным персонажам, которых я буду называть Винни и Дэнни. Реальные имена, письма и показания каждого из них имеются в распоряжении окружного прокурора Квинса, чьи сотрудники лично работали с двумя из этих людей. Остальных разрабатывал я.

Поскольку информация от разных источников содержала общие элементы, путь к ее подтверждению был один на всех. Согласованность показаний повысила доверие к информаторам и самому Берковицу, который, как оказалось, пересказывал им те же детали, что впервые описал нам в 1979–1980 годах – лишь с одним существенным отличием. Через своих товарищей по заключению и других людей он заполнил пробелы, оставленные нам для расшифровки в качестве подсказок. Источники заявили, что он был откровенен с ними по нескольким причинам, одной из которых стало его желание изучить возможность получения правовой защиты для себя и своей семьи в обмен на решение сделать следующий шаг. Берковец рассказал все как минимум двум информаторам-заключенным, чтобы узнать, не захотят ли ему помочь их адвокаты, и если да, то что они смогут для него сделать. Впрочем, в итоге он решил не развивать эту тему.

В отношении как Берковица, так и информаторов было относительно просто, хотя и трудоемко, сравнить их заявления и письма, накопленные за несколько лет, чтобы определить, насколько последовательны их версии. Они оказались последовательными. К тому же письменные свидетельства подкреплялись неоднократными личными беседами с источниками, которые я провел во время десятка с лишним посещений различных тюрем штата. Винни и Дэнни в 1986 году повторяли те же истории, что первоначально рассказали мне в период между 1979 и 1985 годами.

Я лично потратил много месяцев на проверку этих обвинений, в чем мне помогали департамент полиции Гринбурга в Вестчестере, лейтенант полиции Йонкерса Майк Новотны, вышедшие на пенсию детективы по расследованию убийств полиции Нью-Йорка Джо Бастери и Хэнк Чинотти, а также другие люди, пожелавшие остаться неизвестными из профессиональных соображений.

Затем мы сопоставили нашу информацию со сведениями, собранными следователями из Квинса, и все сошлось.

С учетом всех данных, нам открылось следующее.

* * *

В октябре 1981 года, после выхода в эфир интервью Сантуччи, Берковиц понял, что окружной прокурор верит в существование заговора. Раньше он рассказал Винни и Дэнни, что