– Нет.

Гэвин не думал, чтобы хоть какой гонец мог найти его, но все равно было бы неплохо.

– Пошли.

Красный черный гвардеец расстелил толстый ковер красного люксина в разбитых воротах и поджег его, в то время как Гэвин повернулся и побежал. Они уже потеряли своих лошадей, а замены не подвернулось. Лошади, непривычные к мушкетному огню и магии, часто были скорее опасны для своих всадников, чем полезны. К тому же верхом ты представляешь лучшую цель для мушкетеров и извлекателей. Город не так велик, так что можно и бегом.

Странно бежать по пустому городу. Почти все просто ушли, и город еще не подернулся налетом запустения и слоем пыли, как бывает вскоре после ухода жителей. Покинутость Гарристона была сродни той, когда люди бросают на огне пищу и просто убегают. Запах подгорелой еды еще не развеялся. Вообще, им повезло, что никто еще не поджег города. Пустые переулки. Пустые дома. Цветы в горшках на подоконниках еще не увяли.

И за вами придет смерть, маленькие цветочки.

Они добежали до одного из мостов, когда напоролись на засаду. Два десятка извлекателей и несколько разных цветодеев начали метать магию с крыш. Без промедления, без предупреждения. Конечно. Они отрезали Гэвину самые очевидные пути отступления. Плоские крыши предоставляли им прекрасный плацдарм для атаки, а открытое пространство моста отлично простреливалось.

Но Черная Гвардия была Черной Гвардией. Каждый знал свою роль и то, как будут передаваться эти роли по мере гибели каждого. Их на это натаскивали. Гэвина окружили щиты зеленого люксина, синего и опять зеленого в три слоя. Он точно знал, где они опустятся, и в каждом щите были отверстия, так что и сражаться они тоже могли.

Он простер руку сквозь щит и указал на каждого из атакующих, кого увидел. Выбросил узкие щупальца суперфиолетового люксина, прилипшие к каждому из извлекателей, оставив болтающиеся концы ультрафиолета. Двое гвардейцев были сине-суперфиолетовыми бихромами. Первым их действием было прикрыть Гэвина, вторым – себя, и третьим по возможности – вот это. Они увидели суперфиолетовые нити Гэвина и запустили синий по этим мерцающим тропкам, доставая гранаты из бандольеров. Они швырнули гранаты, которые полетели прямо по суперфиолетовым дугам. Одна, две, три, четыре, пять, шесть. Они даже укрепили арки люксина так, что те следовали курсу натурального броска.

Но нападавшие тоже перемещались. Трое черных гвардейцев упали под первой волной огненных зарядов. Защищая в первую очередь Гэвина, они не смогли укрепить свои щиты вовремя. Брызги красного люксина полетели с четырех сторон, пытаясь пропитать сам мост, чтобы можно было его поджечь. Синие и зеленые гвардейцы поставили щиты по сторонам моста, чтобы отразить поток огня, в то время как желтые бросали световые гранаты во все, что видели.

Гэвин посмотрел вперед и увидел, что ему не заграждают выхода на мост. Причина была лишь одна. Они хотели, чтобы Гэвин и черные гвардейцы налетели прямо на что-то, куда более худшее.

Заряды сверкали и выли, отскакивая от щитов, взрывы гранат сотрясали крыши, и два синих цветодея метали им в спину огромные синие кинжалы словно сосульки.

Черные гвардейцы тесно сгрудились вокруг Гэвина, держа щиты, чтобы, если они падут, их тела прикрыли его.

– Бегом! Через мост! – сказала командир. Она была молода. Оролам, неужели они стольких потеряли, что теперь ими командует юная женщина? Все это соответствовало обучению черных гвардейцев. Прикрой, защити, решай, действуй. Без замедления.

– Нет! – крикнул Гэвин. Он направил руку в сторону от моста и начертал новый переход зеленым через реку в тридцати шагах ниже по течению.

– Вспышка! – крикнула кто-то из гвардейцев. Она была желтой. Она бросила световую гранату в воздух всего в десяти шагах. Гэвин с черными гвардейцами прикрыли лица, поскольку граната взорвалась с такой силой, что аж щиты тряхнуло.

Затем они побежали через новый зеленый мост, хотя старый мост у них за спиной, больше не прикрытый от потоков люксина, вспыхнул огнем.

Один из синих цветодеев спрыгнул перед ними на улицу, когда они снова вырвались на берег, намереваясь загнать их назад, в засаду. Вверх взметнулся десяток рук гвардейцев, и тварь разнесли люксиновые пули, тут же отшвырнув ее прочь.

Один гвардеец упал, хотя Гэвин не видел из-за чего.

– Нет! Нет! Нет! – вопил он. Его напарница отделилась от него. Упавший гвардеец перекатился на спину. Напарница, женщина под сорок, вроде ее звали Лайя, встала над ним.

– Мне жаль, – простонал упавший гвардеец. – Слишком много. Слишком много.

Лайя подняла его веко, чтобы получше видеть ореол упавшего. Она что-то прошептала, поцеловала кончики своих пальцев, коснулась ими глаз, губ и сердца упавшего. Затем перерезала ему горло. Остальные гвардейцы не стали ждать.

Они пробежали сквозь переулок и уткнулись в спины нескольких десятков мушкетеров, все в строю, с мушкетами наготове, направленными в ту сторону, куда засада пыталась поначалу загнать Гэвина. Они так настороженно ждали свою добычу, что не заметили Гэвина, появившегося сзади. Когда они пробежали мимо, Лайя окатила их красным люксином. Щедро окатила. Когда она его подожгла, пламя взвилось так, что Гэвин увидел тени в полуквартале от них – что означало, что пламя взметнулось выше крыши. Послышались вопли. Люди горели живьем.

Еще раз пересечь реку. На сей раз Гэвин повел гвардейцев к пустому участку и начертал собственный мост. Не стоит рисковать нарваться на другую засаду.

Они добрались до пристани, они обнаружили около четырех сотен солдат с заряженными мушкетами, стоявшими к гавани спиной. Лодки еще грузили, а горы брошенного багажа использовались как баррикады. Череда лодок уходила, исчезая вдалеке, тянулась между ногами Стража. Были задействованы все суда в гавани. Большинство уже ушли. Две огромные баржи из синего и зеленого люксина и дерева тоже уже уходили. Оставалась лишь одна люксиновая баржа, которая тоже быстро заполнялась, но людей было явно больше, чем она могла поднять.

Солдаты по большей части были местными – куда, чтоб их, делись рутгарские солдаты? Несомненно, ушли на кораблях раньше. Кто-то за это заплатит, но не сейчас. У оставшихся солдат вид был решительный, и их лица посветлели, когда они увидели Гэвина. Это были люди, которые готовились погибнуть, чтобы дать своим семьям шанс уйти. Готовые заплатить такую цену.

– Кто командует? – спросил Гэвин.

– Я. Я, владыка Призма. Господин. – Тихий рутгарец со странно курчавыми волосами для его бледной кожи смотрел на него глазами, полными смертельного страха за свою смелось выйти вперед. В другое время Гэвин рассмеялся бы при виде этого неловкого человечка. – Мы загрузили почти все корабли. Остались те, кто будет сражаться. Нам нужно место еще для трехсот, если из города больше никто не выйдет.

– Какие-нибудь известия о генерале Данависе или Железном Кулаке?

– Никаких. Владыка Призма. Господин.