Гиффорд и Роан – совсем как те двери. Мир, в котором прошло детство Брин, исчез навеки, а молодая пара, поднимающаяся вверх по склону холма, хранила его дух. На них были тяжелые плащи с традиционным рэнским узором, на спине лошади – такие же наплечные сумки, как у Брин, и маленькие металлические сосуды с водой.

– А где твои доспехи? – поинтересовалась Брин у Гиффорда.

– Я и без них тащусь как улитка, – отозвался тот, еле дыша. – Они слишком тяжелы для увеселительной пфогулки.

– Разве ты не поедешь на Нараспур?

Гиффорд кивнул.

– До болота доеду, но когда будем пефебифаться на остфов, пфидется оставить ее на бефегу.

Роан поднесла их соединенные руки к губам, поцеловала пальцы Гиффорда и взглянула на него с таким восхищением, что у Брин, несмотря на промозглый осенний ветер, потеплело на душе. Она позавидовала счастливой паре. Надеюсь, в один прекрасный день мы с Тэшем станем такими же, как они.

Следом появились гномы. Брин не ожидала их увидеть, ведь вчера они решительно отказались идти. Маленькие человечки не взяли с собой поклажу, поэтому девушка сделала вывод, что они просто пожелали проводить Роан. Все трое переговаривались на своем языке, будто о чем-то спорили, – впрочем, дхерги всегда так общались.

Потом пришла Тресса. Она взяла с собой огромную сумку, словно собиралась покинуть лагерь на целый год. Может, жители далля недооценили эту женщину, а может, прошедшие события сделали ее лучше. Наверное, и то и другое. Как Хранительница Уклада, Брин с волнением восприняла слова Малькольма о том, чтó есть правда. В жизни все не так просто, как описывается в легендах. Означает ли это, что легенды – ложь?

– Брин! – Несмотря на доспехи и два меча, Тэш с легкостью взбежал на холм.

– Доброе утро, милый!

Увидев ее сумку, юноша нахмурился.

– Мы ведь вчера все обсудили. Мы никуда не идем. Забыла?

– Мы действительно вчера все обсудили. Я иду. Забыл?

Покинув шатер Персефоны, Брин сообщила Тэшу, что собирается вместе с Трессой спасти Сури, и предложила присоединиться. Тот произнес гневную речь о том, что она понятия не имеет, во что ввязывается. Они спорили несколько часов, однако Брин не изменила своего решения. Видимо, Тэш так ничего и не понял.

– Это… – Он попытался подобрать подходящее определение, например, «глупо» или «бессмысленно», но произнес лишь: – опасно.

– Мы просто прогуляемся.

– Никуда ты не пойдешь. Я запрещаю.

– Что? – возмутилась Брин. – Можно подумать, ты мой муж. В любом случае, ты мне не указ.

Тэш промолчал, весь кипя от гнева.

– Зачем тебе идти на болото?

– Сури – моя подруга. Что непонятного?

– Я не в том смысле.

– Так, что тут у нас? – К ним приблизились Мойя и Тэкчин. – Куда это ты собралась?

Брин поспешно повернулась к воительнице спиной.

– Коричные палочки!

– Что? – пробормотал Тэш.

– Ее Персефона подослала, – прошипела девушка.

– Кто бы сомневался. Что значит «коричные палочки»? Какое-то ругательство?

– Мама так говорила, когда наш пес Дарби забирался в шерсть.

– Я смотрю, твоя мама любила ругнуться.

– Брин, разве ты забыла? Персефона запретила тебе уходить. – сказала Мойя.

– Слишком много запретов, – не оборачиваясь, пробормотала Хранительница.

– Эй, я к тебе обращаюсь.

– Добфое утфо, Мойя, – поздоровался Гиффорд.

– Доброе утро, Гиффорд.

– Доброе утро, Мойя, – подала голос Тресса.

– Отвали, – огрызнулась воительница. – Брин, разве ты никому не сказала, что Персефона запретила тебе покидать лагерь?

– Сказала, – подтвердил Гиффорд. – Поэтому мы собфались здесь, а не в лагефе.

Ну спасибо, Гиффорд.

– То есть, это тайная встреча? – осведомился Тэкчин. – Конспиративное собрание?

– Слышите, как мой возлюбленный выражается? – похвасталась Мойя. – Брин, ты правда думала, что Персефона настолько глупа?

Девушка наконец обернулась. На ее щеках блестели слезы.

– Дело касается нашей Сури! Я не собираюсь сидеть сложа руки. И вообще, мы только взглянем одним глазком. Я просто не могу… не могу…

Мойя заключила ее в объятия.

– Не плачь, я все понимаю.

– Я хотела что-нибудь для нее сделать, – всхлипнула Брин. – Мы должны ей помочь. Нужно хотя бы попытаться, ведь Сури стольким пожертвовала ради нас…

– Ну конечно.

Обнимая Мойю, Брин нащупала у нее на спине нечто странное.

– Зачем тебе сумка?

– Я слышала, дорога занимает целый день, значит, туда и обратно – два дня. Придется останавливаться где-то на ночь.

– Что ты такое говоришь?

– Сеф сказала, вам чересчур опасно идти туда в сопровождении одного лишь Тэчлиора, – без обид, Тэш, – и велела мне присмотреть за вами. – Мойя саркастически усмехнулась. – Так что спасибо тебе большое. Всю жизнь мечтала провести день на болоте в обществе Трессы.

– И тебе доброго здоровьица, Мойя, – отозвалась та.

– А ты заткнись, тебя спросить забыли.

– Тэкчин тоже идет с нами? – поинтересовалась Брин.

– А то как же. Должен же кто-то массировать мне ноги после трудного перехода.

– Ну да, – подтвердил Тэкчин. – Если она будет стонать ночью в кустах, знайте: я массирую ей ноги.

– Спасибо, – сказала Брин, вытирая слезы.

– Не стоит благодарности. Если бы не Сеф, меня бы тут не было.

– Не верю.

– Скажем так: ей не пришлось меня долго упрашивать.

– Вообще-то я не собирался на болото, – заявил Тэш, – но раз Персефона отправила вас с Тэкчином, придется присоединиться. Давай сюда мешок, – обратился он к Брин.

– Я и сама донесу, спасибо.

– Никуда ты не пойдешь.

– Тэш, мне хорошо известно, что такое опасность. Я была в Нэйте и чуть там не погибла.

– Именно поэтому ты никуда не пойдешь. Не хочу тебя потерять.

– Если ты будешь рядом, то сможешь меня защитить.

– Не могу! Люди мрут в лесу как мухи. Эльфы устраивают засады, нападают исподтишка. Я бы взял с собой весь свой отряд, но в этом нет никакого проку. Ты остаешься здесь, и точка!

– Я тебе не подчиняюсь. Ты меня не остановишь.

– А что если я скажу… – Губы Тэша сжались в жесткую скорбную линию. – …если ты идешь на болото, между нами все кончено.