— Я любовался твоими чудесными садами, Майкл, — похвалил он садовника, когда они полностью засыпали яму. — Не раз за эти годы я восхищался ими. Ты женат, Майкл?

Долговязый садовник виновато улыбнулся, обнажая, как всегда, щербатые зубы.

— Нет, милорд. Так и не попалась мне девчонка, какую я бы полюбил, тогда бы и женился. А так жениться, только чтоб завести ораву ребятишек, — нет, это не по мне.

— Ты мудрый человек, — сказал Стафф серьезно и похлопал просиявшего Майкла по плечу. — Вот что я тебе, Майкл, скажу, а ты постарайся мои слова запомнить.

— А как же иначе, милорд!

— Когда настанет такой день, что Гевер будут продавать, а тебе не захочется здесь оставаться, купи-ка ты лошадку и поезжай в Уивенго близ Колчестера, в усадьбу леди Марии. Через несколько лет сад у нас там разрастется и потребуется твоя уверенная рука. Даже если пройдет много лет, не забудь — приезжай к нам в Уивенго.

— Спасибочки, милорд, — только и выговорил Майкл, и на его зеленые глаза навернулись слезы.

— Пока прощай, Майкл. Ты всю жизнь был Булленам верным другом, — добавила от себя Мария и улыбнулась ему, несмотря на усталость, на смятенные мысли.

Стафф взял ее за руку, и они медленно пошли через парк к нарядно раскрашенному фасаду замка.

— Я не стал закапывать портрет, Мария, — поведал он ей наконец, когда они проходили под железными зубьями решетки за подъемным мостиком. Я вырезал его, а закопал одну лишь раму. Портрет надо сохранить для Елизаветы. Что бы там ни было, он ее отец, а ей достанется наследство из Гевера — замка, которого она вполне может и не увидеть никогда. — И он засунул под дублет туго свернутый рулон полотна.

— Ты хорошо сделал, мой Стафф, — откликнулась Мария. — Только пока не нужно вешать его в моем доме.

— Обещаю, что запрячу его подвале, на дне самого глубокого сундука.

Парадные двери были распахнуты настежь, впуская в холл потоки свежего воздуха, а на залитом солнцем полу Эндрю играл резной деревянной лошадкой и тяжелой золотой цепью. Мария наклонилась поближе, чтобы рассмотреть цепь внимательно.

— Что это у тебя, миленький мой? — спросила она, и Стафф остановился на первой ступеньке лестницы. — Стафф, это нагрудная цепь отца, на ней висела королевская печать. Только откуда…

— Это я подарил мальчику, Мария. Мне она не нужна, — послышался из-за двери светлицы голос отца. — У меня есть еще одна, и, если хочешь, я отошлю ее Гарри. Пусть малыш играет. Он с большим удовольствием колотит ее деревянной лошадкой, хотя на меня смотрит так, будто я тролль из страшных сказок.

— Спасибо за подарок, отец. Эндрю просто немного робеет, когда встречает… э… незнакомых людей. Я буду гордиться, если за предстоящие годы он познакомится с вами получше.

— Годов осталось не так уж много, дочка. Я чувствую. — Он кивком указал на пыльный прямоугольник, куда до сих пор не пробивались солнечные лучи. — Вижу, портрета больше нет.

— Его больше нет, — подтвердил Стафф.

— Значит, мы с тобой в расчете, Стаффорд. У тебя есть Мария, а услугу ты мне оказал по доброй воле.

Стафф молча кивнул, стоя рядом с мирно играющим сынишкой на залитом солнцем полу. К открытой двери светлицы подошла леди Элизабет, а позади нее тяжело опиралась на свой посох согнутая годами Симонетта.

— Вы должны полдничать с нами, а уж потом отправитесь в путь, — четко прозвучал в тишине голос Элизабет Болейн.

— Конечно, леди Элизабет, спасибо, — сказал Стафф, не отводя взгляда от Томаса Болейна, словно еще чего-то ожидал.

— Мы… я желал тебе добра, Мария, — сказал тогда отец. — И вот, все наши стремления и мечты — все он разрушил своим коварством, и из трех прекрасных детей одна только золотая Мария и осталась. — Он говорил нараспев, словно в трансе. Рывком опустил голову, бросил взгляд на малыша, который играл в потоке света его сияющей цепью, повернулся и ушел назад, в светлицу.

Мария провожала его глазами, пока отец не скрылся за дверью. На какой-то миг ей почудилось, что он сейчас появится оттуда снова, молодой и сильный, спросит, что там у нее в ее комнате, потом скажет, что она отправляется с ним в Брюссель, ко двору эрцгерцогини. Но нет — то время прошло и быльем поросло, а здесь вот сидит ее сыночек, ее и Стаффа.

— Матушка, не могли бы вы позвать Нэнси, чтобы она присмотрела за Эндрю, пока мы будем собираться в дорогу? — попросила Мария.

— Наверное, дедушка и я поиграем с ним в светлице, пока вы не будете готовы полдничать, — ответила мать, в голубых глазах которой стояли слезы. Она наклонила свою покрытую серебром голову и подняла малыша на ноги.

Стафф, стоявший за спиной Марии, тронул ее за плечо, и она обернулась, улыбнулась ему. А потом они рука об руку поспешили вверх по лестнице — собираться в дорогу.

Марией Болейн я заинтересовалась с тех самых пор, как в конце 1960-х годов встретила краткое упоминание о ней в курсе истории — я тогда училась в колледже. Потом я изучала европейскую литературу, неоднократно посещала Англию, и в 1980 году написала статью о Марии для журнала «Бритиш хистори мэгэзин», а затем — этот роман, который увидел свет в 1983 г. После этого стало заметно, как резко возрос интерес к той женщине, которую прежде вспоминали гораздо реже прочих представителей блестящего и ненасытного клана Болейнов.

Как мне представляется, Мария оказалась самой симпатичной, а в итоге и самой мудрой и сильной из всей своей трагически обреченной семьи. За прошедшие годы я написала другие исторические романы, связанные с Елизаветой Тюдор, а также серию детективов из елизаветинских времен, и меня не покидала мысль: не оказала ли история жизни Марии серьезного влияния на блистательную племянницу? Возможно, не только то, как Генрих VIII обошелся с ее матерью и другими своими женами, научило Елизавету ни при каких обстоятельствах не доверять мужчине, особенно королю? Вполне вероятно, что для умной королевы не пропали даром те уроки, которые дорогой ценой усвоила ее тетушка Мария.

Несколько второстепенных персонажей, выведенных в настоящем романе, например слуги, по необходимости являются вымышленными. Однако все основные персонажи и места действия романа соответствуют реальной истории настолько точно, насколько этого позволяют достичь личное посещение мест событий, изучение исторических трудов, географических карт, записок современников. Мне посчастливилось побывать во всех местах, описанных в романе, — в некоторых даже неоднократно.

Тихий, окруженный рвом замок Гевер, который в повествовании о Марии становится едва ли не самостоятельным действующим лицом, перешел (как и многое другое) в собственность короля в 1538 году, после смерти Томаса Болейна, всего на год пережившего свою супругу. Король, однако, не оставил замок за собой, как было принято в те времена, а организовал своего рода торги, причем — по оставшимся неизвестными причинам — лично проследил за тем, чтобы вырученная сумма была выплачена его давно брошенной возлюбленной, Марии Стаффорд. Признавал ли он таким образом свою вину? Выражал ли свою любовь? Или же хотел, чтобы его старший сын ни в чем не нуждался? Нам остается только гадать, но сам факт лишний раз свидетельствует о притягательности этой женщины.