картина сущности, резко очерченный облик и контур сущности; моменты, необходимые для конструирования категорий второй ипостаси (155).

3. Рождается третья ипостась (140); в диалектике третья ипостась, как объединение «одного» и «иного», как раз есть то tertium, среднее между бытием и не-бытием (154); момент изменчивости, алогического становления, связанный с третьей ипостасью идеи (145).

4. Тот меональный момент, который содержался в эйдосе «смертности» (меональный – в отношении к эйдосу «люди»), начинает функционировать как меон вообще, вызывая к бытию нашу «третью ипостась» (147).

исключение

1. Христианство, мысля мир и людей как воплощенности энергии сущности, а не ее самой, делает из этого правила только одно-единственное во всей истории Исключение (169).

2. Из мифа исключается не только всякая интеллигентно-смысловая нагнетенность и символическая энергийность в широком смысле, но и всякая категориальная определенность (208). Если мы исключим из мифа все те более общие символические и интеллигентно-смысловые данности, то останется у нас просто некая вещь (206).

3. Анализ слова, если из него исключить диалектическую структуру (200); расширяем ноэму путем все большего и большего исключения меона, т.е. в данном случае «субъективности» (188); исключение семематизма из слова ведет к вне-индивидуальному отношению к предмету в слове (65). Второй симболон исключает в нем (т.е. первом симболоне. – В.П.) момент значения индивидуальных hic et nunc (75). Получится два вида потенции, одна – в результате исключения сущности из абсолютного меонизирования сущности, другая – в результате исключения сущности из меонально-сущностного, или эйдетической энергии (158).

искра

Человек как такой не знает чистой сенсуальной энергемы; она вся пронизана ноэтическими искрами (179).

искусство

Софийно выражающее конструирование чистого эйдоса есть искусство (кроме музыки) (227); искусство представляет собой чистую эйдетическую и сущностно-выражающую, энергийную конструкцию эйдоса (225).

исповедовать

Миф – выражение того мира, который открывается людям и культуре, исповедующим ту или иную мифологию (203); человеческое тело – орудие выражения неисповедимых тайн вечности (178).

истина

1. И сколько бы ни твердили, что диалектика есть нечто далекое от истины, я им не поверю, ибо подобные суждения могут исходить только от лиц, не имеющих никакого отношения к философии (43). Но диалектика – истина, у нее не может не быть многочисленных врагов, ибо люди любят бороться с истиной, даже когда и чувствуют втайне ее правду и силу (41 – 42).

2. И если явления есть только явления и никакой сущности в себе не содержат, то тогда сами явления станут истинным бытием (44 – 45).

история

1. Одно-единственное во всей истории Исключение (169); эйдосы мира и жизни, как они проявляются в природе, в психике, в истории (206). И мифология есть наука и знание о мире как личности и личностях и об их истории как личной судьбе одной определенной из многих личностей (205).

2. С понятием предметного символа мы переходим в сферу подлинно языковых явлений, понимаемых уже не субъективно, не психологически, не исторически и вообще не фактически, но именно чисто и предметно-выразительно (113 – 114).

3. Диалектика истории (208); обширное поле истории философии (224); больше всего везло в истории новой философии не самой диалектике, а лишь ее названию (42).

исчезновение

Уже и чистая ноэтическая энергема привела бы к исчезновению звука в слове (180).

К

как

1. Получится голое как становления, но не сама становящаяся сущность (158).

2. То, как он (т.е. предмет. – В.П.) присутствует здесь (т.е. в том, что отлично от предмета. – В.П.), есть его ноэма. И это «как» присутствия ее (т.е. предметной сущности. – В.П.) в нем (т.е. в том, кто имеет идею предмета. – В.П.), эта форма присутствия предмета в меоне и есть не что иное, как идея (76).

3. В раздражении – неразличимое знание себя как иного себя, в восприятии – различимое знание себя как иного себя; в мышлении – различимое знание уже самого иного себя как себя самого (99).

4. То, что распыляется и размывается в инобытии, предстоит для эйдетически-сущностного логоса как цельное изваяние, и ему ничего не остается другого, как быть принципом объединения этого цельного изваяния (156). Для схемного момента интеллигенции, который возникает как вид и картина объединения в логосе, аналогом будет число (139). Сущность явлена в имени как энергема имени, как смысловая изваянность выражения (80). Поскольку столы могут быть любой окраски, окраска не есть для него (т.е. стола. – В.П.) что-нибудь существенное и не входит в его эйдос как момент эйдетический же. Она входит в него как момент, связанный с материальной осуществленностью этого эйдоса, и есть часть не эйдоса стола, но материи стола, стола как материи (148). Слово живет не только как физический и неодушевленный процесс, но и как живой растительно-животный организм (86); субъект понимает здесь (т.е. в экстазе. – В.П.) себя уже не как себя, а как саму энергию сущности предмета (189). Имея слово как энергию сущности вещи, я могу видеть понятую мною вещь (185).

5. Политеизм мыслит себе своих богов как воплощенности в инобытии именно самой сущности, чего не делает христианство, мысля мир и людей как воплощенности энергии сущности, а не ее самой (169); в исчислении бесконечно малых каждая величина мыслится не как чисто законченное и стационарное, но как нечто сплошно и непрерывно уходящее в бездну становления (221). Это (т.е. физическая вещь. – В.П.) тоже слово, но слово – в зародыше, далекое от внутреннего оформления и осмысления. Весь физический мир, конечно, есть слово и слова, ибо он нечто значит, и он есть нечто понимаемое, хотя и мыслится как механическое соединение внутренне распавшихся элементов бытия (83). Однако, мир не таков (он не тьма и не безумие. – В.П.).