Дроны, которые атаковали батареи сирийской ПВО, были первыми моделями Scout (известные в Израиле как Zahavan), производившимися израильским предприятием ВПК Israel Aerospace Industries. Израильские ВВС, надеявшиеся склонить США к сотрудничеству в разработке дронов, хотели продемонстрировать американцам, как эффективны могут быть миниатюрные беспилотные аппараты. Когда министр обороны США Каспар Уайнбергер посетил Ближний Восток – сначала Бейрут, а потом Тель-Авив, он встретился с руководством Армии обороны Израиля и израильского Министерства обороны. Потом ему показали видеозапись его прибытия в Бейрут и передвижения его эскорта по улицам ливанской столицы, снятую с дрона. Самому Уайнбергеру слежка за его персоной не очень понравилась[1020], но свита прониклась большим уважением к увиденным технологиям.

Визит Уайнбергера в Израиль открыл возможность для большой сделки между компанией Israel Aerospace Industries и Пентагоном на продажу Америке 175 штук модернизированных беспилотников Scout, которые в Соединенных Штатах получили название Pioneer. Они использовались в американском ВМФ, морской пехоте и армии вплоть до 2007 года.

На протяжении ряда лет в конструкцию дронов вносились изменения, направленные прежде всего на увеличение объема носимого топлива и совершенствование работы видеокамер. В 1990 году Израиль оснастил свой парк дронов лазерами, благодаря которым они могли испускать луч, указывающий на статическую цель для боевых самолетов.

Модернизация дронов явилась частью более широкой технологической модернизации в Армии обороны Израиля, которая в конце 1980-х годов вкладывала значительные средства в разработку и приобретение более точного оружия, например «умных бомб», которые поражали цели с большой точностью, что повышало эффективность боеприпасов и уменьшало риск сопутствующих потерь. Этот процесс особенно ускорился в 1991 году, когда «фанат» новых технологий Эхуд Барак, который хотел создать «небольшую умную армию», стал начальником Генерального штаба и фактически сформировал современную военную машину Израиля на десятилетия вперед. По его непосредственному указанию ударные вертолеты Армии обороны Израиля Apache были оборудованы управляемыми по лазерам ракетами Hellfire.

Тогда же состоялось совещание с участием начальников оперативных управлений АОИ и Ариехом Вейсбротом, командиром первого подразделения беспилотников, эскадрильи 200. На совещании была выдвинута революционная идея об объединении всех технологических прорывов в единый пятишаговый процесс для создания нового и особенно эффективного способа осуществления «целевых» убийств.

Сначала дрон должен был выследить передвигающийся объект, будь то человек или транспортное средство. На втором этапе дрон должен был передать изображение цели прямо на оперативный командный пункт, обеспечив связь в режиме реального времени с лицами, принимающими решение, вплоть до момента отдачи команды «огонь». Третье, дрон должен обозначить цель лазерным лучом, который может быть принят специальным приемным устройством на вертолете Apache – это так называемая «передача эстафетной палочки» с уровня сбора разведывательной информации на оперативный уровень. На четвертом этапе собственная лазерная установка вертолета наведет луч на цель, который может «захватить» система наведения ракеты Hellfire. Пятое, пилот вертолета запускает ракету и уничтожает цель.

Главным прорывом здесь было объединение и синхронизация работы двух систем – поисково-разведывательной и оперативной[1021]. Дроны уже показали свою огромную ценность в сборе информации. Но теперь их роль трансформировалась из сугубо поддерживающей в непосредственно боевую.

В конце 1991 года эскадрилья 200 начала тренировки с пилотами вертолетов Apache из эскадрильи 113 «Оса». В Армии обороны было немало людей, скептически относившихся к нововведению, особенно среди пилотов, которые получили боевую подготовку и применяли в бою совершенно другую тактику. Идея о том, что летающий робот может быть эффективен в боевых действиях, некоторым казалась нелепой.

Однако в декабре 1991 года подразделение начало проведение серии «учебных боев», в которых в качестве целей использовались транспортные объекты на израильских дорогах. Было запущено три или четыре дрона, и для них наугад был выбран один автомобиль, за которым они должны были следить своими камерами и передавать изображение на мобильный контрольный пункт. Затем автомашина была «освещена» лазерным лучом, и через несколько километров к ее преследованию подключились два вертолета Apache, и вся команда занялась передачей «эстафетной палочки»[1022], то есть обеспечением «захвата» сенсорами вертолета луча с дрона. В тот момент, когда вертолетчики доложили, что цель находится в их прицеле, «учебная атака» была остановлена.

Однако симулирование ракетного огня с вертолетов на дорогах своей страны – это одно дело. Уничтожение цели на вражеской территории представляло собой совершенно другую задачу.

В ходе одной из обычных бомбовых атак в Южном Ливане в октябре 1986 года бомба, сброшенная с самолета F-4 Phantom, взорвалась слишком рано, и взрывом у машины оторвало крыло. Двое пилотов катапультировались и приземлились на вражеской территории. Пилота подобрал армейский вертолет АОИ Cobra, но он погиб на подъемном тросе под огнем боевиков «Хезболлы» с земли. Штурмана Рона Арада не нашли[1023].

Израильтяне придают большое значение существующему в иудаизме запрету на выкуп пленных, поэтому обычно делают все возможное для того, чтобы самостоятельно вернуть пропавших без вести попавших в плен солдат домой.

В этой связи не удивительно, что начались массированные поиски Арада, самая большая операция по спасению израильского военнослужащего в истории страны[1024]. Ответственный сотрудник «Моссада», который принимал участие в этой операции под кодовым названием «Тепло человеческого тела» (Hom Haguf), говорил: «Это была самая большая поисковая операция, проведенная в новейшей истории с целью спасения единственного человека. Не было камня, который бы мы не перевернули, не было источника, который бы мы не задействовали, не было взятки, которую бы мы не заплатили, и не было ни одной крупицы информации, которую бы тщательно не проанализировали»[1025].

Все было впустую. Арада передавали от одного военизированного подразделения другому, год за годом. В 1989 году – через три года после исчезновения Арада – Израиль похитил двух командиров «Хезболлы» относительно невысокого ранга в попытке установить местонахождение штурмана[1026]. Один из них, Абдель Карим Обейд, считался кандидатом на замену шейху Рагебу Харбу, главному духовному лицу Южного Ливана, после того как Харб был убит. Допросы захваченных ничего не дали, а «Хезболла» не проявила заинтересованности в переговорах по поводу их обмена на Арада.