Мугние официально действовал под эгидой бригады 17, но приобрел и самостоятельную репутацию лидера банды, насаждавшей законы ислама и скромное поведение на улицах Бейрута, который тогда воспринимался как бастион европейского либерализма в сердце Ближнего Востока. Примерно в это же время израильская разведка начала получать донесения об «эктремистском, отмороженном психопате», который наказывал проституток и торговцев наркотиками в Бейруте, стреляя им по коленям[993].

Три года спустя, когда ООП покинула Бейрут, Мугние и его братья, Фуад и Джихад, решили остаться в городе и присоединиться к тому, что считали новой поднимающейся силой, к «Хезболле». Мугние очень быстро стал одним из важнейших полевых командиров новой организации. В течение полугода он возглавлял отряд, который охранял шейха Мохаммада Хусейна Фадлалла, высшего шиитского правителя в Ливане и «духовного компаса “Хезболлы”»[994]. Он также представлял шейха на совещаниях в офисе Мохташамипура в Дамаске, на которых руководящие иранские чиновники и сотрудники сирийских спецслужб разрабатывали свою стратегию в отношении Ливана. Юг страны был оккупирован Израилем, а на значительной части остальной территории находились многонациональные силы – американцы, французы и итальянцы, которые были развернуты там в попытке положить конец ужасной гражданской войне, раздиравшей страну.

И сирийцы, и иранцы хотели, чтобы оккупанты ушли с территории Ливана, но ни одна из этих сил не могла себе позволить – или выиграть – прямую военную конфронтацию[995]. На своих совещаниях они договорились о проведении скрытой кампании диверсий и террора.

Мугние был назначен главным по ее организации. Вместе с Мохташамипуром они создали «Исламский джихад», который привлек в свои ряды Кассира, того самого юношу-смертника, который подорвал себя возле штаб-квартиры АОИ в Тире. Это был сокрушительный первый удар, и он стал только началом. Шейх Фадлалла намекнул, что ожидается следом, в одной из статей, опубликованной в религиозном сборнике в феврале 1983 года[996].

Некоторые из молодых солдат, которым отдавал приказы Хомейни, были еще практически детьми. Их психологически настроили на неминуемую смерть, ожидающую их при проходе через минные поля, устроенные агрессорами-иракцами[997]. «Хезболла» начала осуществление операций подрывов смертников в Ливане.

18 апреля 1983 года один из людей Мугние врезался в центральный вход посольства США в Бейруте на микроавтобусе, начиненном почти тонной взрывчатки[998]. Весь фасад здания был разрушен, убито 63 человека, включая почти всех сотрудников резидентуры ЦРУ в Ливане, в том числе и главного эксперта управления по Ближнему Востоку Роберта Эймса.

Затем 23 октября смертники въехали на грузовиках со взрывчаткой на объекты многонациональных сил в Бейруте и подорвали их[999]. В казарме, где размещались американские морские пехотинцы, погиб 241 миротворец, а на французской базе воздушно-десантных войск было 58 погибших[1000]. Мугние в этот момент находился наверху высотного здания поблизости от места атаки и наблюдал за происходящим в телескопическую зрительную трубу. Куски бетона и человеческих тел долетели до штаб-квартиры Шин Бет в Бейруте, которая находилась на расстоянии около полутора километров от пылающих американских казарм[1001].

4 ноября 1983 года Накад Сарбух, израильский пограничник, охранявший военную базу в Тире, увидел подозрительный пикап, несшийся по направлению к базе. Он открыл по пикапу огонь, выпустив 130 пуль, но не смог остановить его. Водитель-смертник врезался в здание базы и взорвался вместе с пикапом, в котором находилось не менее 500 килограммов взрывчатки. Здание, где размещался оперативный центр Шин Бет, было разрушено, поврежденными оказались окружающие строения и палатки. Было убито 60 человек и 29 ранено.

Если первую террористическую атаку в Тире, осуществленную год тому назад, смогли представить в Израиле как «техническое происшествие», второй такой акт в том же Тире выдать за «происшествие» было уже невозможно. В результате атак смертников, которые были спланированы и организованы Мугние, Мохташамипур почти добился всего, чего хотел: многонациональные силы были расформированы, а Израиль поэтапно ушел с большей части территории Ливана, пока его силы не оказались замкнутыми в неглубокой «зоне безопасности» на юге страны.

После второго террористического акта в Тире в израильском разведывательном сообществе начали понимать, что столкнулись с новым врагом, который представлял для страны существенную угрозу[1002]. Руководители «Моссада», Шин Бет и различных подразделений АОИ стали продумывать возможность еще раз задействовать «целевые» убийства, теперь против нового противника.