Картик только кивнул. Сколько тяжести в одном коротком жесте. Тяжести, переворачивающей миры.

– Где?

– На краю системы, – ответил Картик, дернув кадыком.

– Ты шутишь, – произнес Эломас и встал, едва не опрокинув в спешке стул, зацепившийся острыми ножками за толстый цветной ковер. – Через секунду запись будет здесь.

Мы погрузились в мрачное молчание. Годы слухов, что приносили в Мейдуа торговцы, воззвания Капеллы, сообщения, которые получали от легионов советники отца, – все они сошлись вместе в один момент, упали, словно костяшки домино, и обернулись реальностью. Я посмотрел на стол, жалея, что не могу превратить воду в вино, как магус из легенды.

Все динамики в сборном домике щелкнули одновременно, донося до нас слегка дребезжащий голос диктора, зачитывающего подправленное цензурой публичное сообщение по планетарному радио. Глубокий голос, срывающийся от нервного напряжения.

– …Тридцать три часа назад совместными действиями Орбитальных оборонительных сил Эмеша и Четыреста тридцать седьмого легиона Центавра под командованием рыцаря-трибуна Райне Смайт в гелиопаузе[25] уничтожены силы вторжения сьельсинов, ознаменовав тем самым еще одну славную победу…

Я не услышал продолжения, только тишину, словно находился в центре урагана. Валка сморщила нос, между ее выгнутых бровей пролегла складка. Признаюсь, что доля точно такого же презрения вскипела и во мне. «Еще одна славная победа». Я понимал, кто написал это сообщение, логофеты из Министерства народного просвещения. Жалкие людишки, мелкие циники, испытывающие неприязнь к ближним. Чуткое ухо без труда улавливало холодный расчет за каждым словом, как рыболовные крючки в сознании. Мы все были такими, но у большинства из нас хватило порядочности не делать на этом свою карьеру.

Сжимая стакан, я слушал трансляцию. Представлял, как поврежденные корабли сьельсинов транспортируют к Боросево, как складывают перед иконами в городском храме тела и оружия чужаков. Потом будет еще один триумф, который на этот раз пройдет через весь город, по всем улицам и каналам. Я видел, как у меня на глазах снова и снова обезглавливают Макисомна, слышал, как гремит из динамиков глубокий бас графа Матаро: «Народ мой, это великий день для Эмеша! Враг стоял у наших ворот, собираясь разрушить наш дом! Пусть это будет предупреждением для всех чудовищ, обитающих во Внешней Тьме! Мы не дадим…»

Я сидел в маленьком домике на краю света, над черными тоннелями Калагаха, и мне казалось, будто бы вообще ничего не произошло. Если бы повар Орсо не слушал планетарное радио, если бы очередной шторм заглушил сигнал, если бы приемник просто-напросто был настроен на другой канал, наш вечер бы не изменился, и все вокруг тоже. Мир огромен, а планетная система еще больше. Какой бы близкой ни была опасность, Эмеш не пострадал. Удивительно, как большой мир отбрасывает тень на нас, хотя наши мгновения быстротечны и несоизмеримы с ревущим напором времени.

– Достаточно! – крикнул Эломас так громко, чтобы слуги в задней комнате услышали его.

Динамики со щелчком умолкли, и мы утонули в тишине.

– Зачем мы продолжаем прочесывать объект, если все здесь давно уже нанесено на карты и описано? – спросил я, поднимаясь вслед за Валкой и сэром Эломасом по черным ступеням.

Мы провели в Калагахе уже несколько недель, и каждый день я спускался в ущелье вместе с Валкой, Тор Адой или Эломасом. Мы часами бродили по темным узким коридорам. Я был всего лишь гостем, любителем и поэтому в основном сопровождал Валку и схоласта или помогал техникам переносить оборудование.

Сэр Эломас остановился на верхней площадке лестницы и встряхнул флягу с чаем, чтобы активировать встроенный в нее нагревательный элемент.

– Потому что мы не уверены, что это так, мой мальчик!

Он усмехнулся, сверкнув белыми зубами, и открутил крышку. Над нами тянулись и изгибались, словно шипы, наклонные, несимметричные колонны. Пожилой рыцарь казался слишком обычным, слишком заурядным, неуместным среди этой чуждой черноты.

– Кто бы ни соорудил эти проклятые развалины… – Он покачал головой. – Мы находили с помощью нейтринных детекторов целые залы, спрятанные под многометровым слоем твердой породы. Не засыпанные, а построенные таким образом, словно кто-то разрезал скалу и проскользнул внутрь. Вот почему мои люди расставили повсюду гравитометры.

Мои мышцы все еще болели после того, как я накануне помогал переносить эти приборы. Я понимал, что они ищут новые объекты, но…

– Герметичные залы?

– Полностью изолированные. Уже построенные герметичными, – вставила Валка.

Она подняла в воздух светосферу, и та поплыла за ней следом, словно фея.

– В этих залах что-нибудь было? – спросил я, охваченный любопытством. – Или они…

– Пусты, как и все остальные, – ответила она. – Даже более пусты. Когда норманцы впервые побывали здесь, они хотя бы нашли в главных коридорах кое-какие предметы, принадлежавшие умандхам. Мы пробурили несколько скважин в породе, чтобы запустить внутрь зонды.

Не считая светосферы Валки, в тоннеле было совершенно темно. Следуя за призрачными силуэтами моих спутников от одного поворота к другому, я нащупал в кармане плаща фонарик.

– Зачем они создали эти изолированные залы?

– Мне кажется, куда интересней узнать, как они это сделали. Вы согласны? – сказала Валка, оглядываясь через плечо.

– Я, доктор, готов поклясться, что тоннели меняются, – проворчал Эломас, уперев в бока руки с чайной флягой. – Я уже заблудился.

Тавросианка снова оглянулась:

– Мы еще даже не дошли до купола, сэр.

Эломас рассмеялся, слишком громко для узкого коридора:

– Знаю, знаю, но вы понимаете, что я хотел сказать.

– Понимаю, – пробормотала она, ведя нас за собой к купольному залу, который я видел в первое посещение развалин. – Здесь нетрудно потерять направление.

Один из гравитометров стоял на треножнике посередине прохода, маятник размеренно качался взад-вперед, индикаторы мигали красным и зеленым.

Следуя за огнем Валки, мы прошли еще немного вглубь тоннеля, мимо двух техников, которые закрепляли на стене новую светящуюся ленту. Холодный воздух давил на нас, мы то и дело шлепали по лужам, там, где пол потрескался или просел от времени. Все вокруг казалось неподвижным, и тишину нарушал лишь слабый звук капающей с потолка воды. Светосфера и мой фонарик отбрасывали нелепые дрожащие тени на стены с круглыми анаглифами, похожими на те, что я видел в куполе, и на те, что нашел в лачугах умандхов в Улакиле. Я невольно представил, как слепые существа проводят щупальцами по этим отметкам, оставленным древними ксенобитами, о которых рассказывала Валка. Что думает об этом месте странный коллективный разум умандхов? О тех, кто возвел эти сооружения?