Лазарев вяло наблюдал за происходящим, у него голове после газо– вой гранаты еще не прояснилось. Он видел, как Чесна вцепилась солдату в глаза, а тот пытался оторвать ее руки. Он сделал неуверенный шаг вперед. Выстрелила винтовка, пуля с треском отскочила от мостовой между ним и Чесной. Он остановился, посмотрел наверх и увидел навер– ху, на надземном переходе, еще одного солдата.

Майкл выстрелил в солдата, но промазал, рука его опять онемела. Второй охранник зарычал и отбросил от себя Чесну. Она вскрикнула и упала, ухватившись за подвернувшуюся раненую лодыжку.

– Беги! – закричала она Майклу.– Давай!

Наполовину ослепший охранник, глаза которого налились кровью и слезились, повернул винтовку в сторону Майкла. Рядом с головой Майкла взвизгнула пуля, пущенная с надземной наблюдательной площадки. Гала– тин побежал.

Позади него охранник протер глаза и сквозь пелену увидел бегуще– го человека. Он поднял винтовку и прицелился. Нажал на курок.

Но прежде, чем пуля покинула ствол, в спину ему врезалось тело. Охранник пошатнулся и упал, а винтовка выстрелила в воздух. Лазарев сидел на охраннике и вырывал винтовку.

Солдат на надземной площадке наводил мушку на свою добычу. Вы– стрелил.

Что-то трахнуло Майкла сбоку по голове. Кулак, подумалось ему. Стальной кулак. Нет, что-то горячее. Что-то раскаленное. Он пробежал еще три шага и упал, по инерции пролетев по мостовой на животе и вре– завшись в свалку мусорных баков и сломанных ящиков. Голова вся в ог– не, подумал он. Где винтовка? Исчезла, вывернутая из его рук. Он при– жал рукой правый висок, ощутил мокрое тепло. Мозг его как будто раз– бух, от падения будто бы разжижился. Нужно встать, приказал он себе. Нужно бежать. Нужно…

Пока он вставал на колени, вторая пуля звякнула о бак в несколь– ких футах от него. Он встал, в голове стучали молотки жестокой боли, и двинулся, шатаясь, по аллее туда, где, по его мнению, должна была быть ограда. Ограда… Нужно подлезть под нее. Он завернул за угол и чуть не попал прямо под колеса несущегося на него грузовика. Взвизг– нули тормоза, но Майкл отшатнулся к стене и опять побежал, в ноздрях у него остался запах жженой резины. Он повернул еще за один угол, по– терял равновесие и ударился о стену, упал, сознание стало затумани– ваться, он вполз в узкий дверной проем и лег там, корчась от боли.

Его ранили. Это он понимал. Пуля задела голову и вырвала клок кожи с волосами. Где Чесна? Где Олеся и Рената? Нет, нет; то был дру– гой, лучший мир. Где Лазарев? Русский в безопасности, с Виктором? Он затряс головой, мозг его был в тумане, храня от него все в тайне. По– езд отстает! Я обгоню его, Никита! Следи за мной!

Кожу у него кололо, она зудела. В воздухе неприятно пахло. Что это за острая вонь? Его кожа… что происходит с его кожей? Он глянул на свои руки. Они изменялись, ладони его превращались в лапы. Бинт соскользнул и свалился. Кости позвоночника хрустели и перемещались. Суставы пронзила новая боль, но по сравнению с болью в голове эта боль была почти удовольствием.

Чесна! – чуть не закричал он. Где она? Он не может бросить ее. Нет, нет! Виктор! Виктор позаботится о Чесне. Позаботится ли?

Его тело запуталось в странных предметах, которые мешали его но– гам. Что-то ударилось о его покрытую черной шерстью спину, и он сбро– сил это. Предметы, свалившиеся в сторону, обладали ужасным запахом. Человеческим. Мышцы его ныли, кости похрустывали. Он должен убраться из этого проклятого места, прежде чем чудовища найдут его. Он был в чуждом ему мире, и оставаться в нем не имело смысла. Ограда. За ней была свобода, а это было именно тем, чего он страстно желал.

Но что-то оставалось позади него. Нет, не одно. Двое. Имя пришло к нему, и он раскрыл пасть, чтобы выкрикнуть его, но вышедший крик был груб и свиреп и не имел смысла. Он отряхнул тяжести, привязанные проволокой к его задним лапам, и побежал искать отсюда дорогу.

Он нашел свой собственный след. Трое чудовищ с бледными страшны– ми лицами увидели его, и одно из них завопило от страха – даже волку была понятна эта эмоция. Другая фигура подняла палку, и из нее выско– чил огонь. Майкл увернулся, горячий воздух поднял шерсть на его за– гривке, и побежал.

Собственный запах привел к дыре под оградой. Почему здесь есть другой человеческий запах? – недоумевал он. Запах этот тоже был ему знаком: кому он принадлежал? Но лес манил его, обещая безопасность. Он был тяжело ранен. Ему нужен отдых. Место, чтобы свернуться и зали– зывать раны.

Он прополз под оградой и, не оглядываясь на мир, с которым рас– ставался, нырнул в объятья леса.

Рыжая волчица подошла обнюхать его, в то время как он лежал, свернувшись, в каменной нише. Он вылизывал свою раненую лапу. Череп его разламывался от ужасной боли, которая то прибывала, то убывала, и зрение его время от времени затуманивалось. Но он увидел ее, даже в голубоватом свете сумерек. Она стояла на камне в семидесяти футах над ним и смотрела, как он страдал. Через некоторое время к ней присоеди– нился темно-бурый волк, а затем седой, одноглазый. Эти другие два волка пришли и ушли, но рыжая самка оставалась наблюдать.

Спустя какое-то время, но сколько именно – он не знал, потому что время превратилось в сон, он почуял человеческую вонь. Их четве– ро, подумалось ему. Может быть, больше. Проходили мимо его укрытия. Через мгновение он услышал, как они шаркали сапогами по камням. Они ходили, выискивая…

Выискивая что? – спросил он себя. Пищу? Кров? Он не знал, но лю– ди, белотелые чудовища, испугали его, и он решил держаться от них по– дальше.

От лихорадочного сна его пробудил взрыв. Он с тоскою в глазах уставился на пламя, поднимавшееся в темноте. Лодка, подумал он. Они нашли ее внизу, в бухте. Но затем эта догадка, проскользнувшая в его сознании, озадачила его. Как он мог знать об этом? – недоумевал он. Как он мог знать, что там была лодка, и какой мог быть прок волку от той лодки?

Любопытство заставило его встать и медленно, пересиливая боль, спуститься по камням в бухту. Рыжая волчица последовала за ним сбоку, а с другой стороны был небольшой светло-бурый волк, который нервно тявкал всю дорогу вниз, к деревне. Волчий город, подумал он, когда посмотрел на дома. Хорошее название для места, потому что он чуял здесь что-то свое. За волнорезом трещал костер, сквозь дым прошли фи– гуры людей. Он встал возле угла каменного дома, следя за тем, как чу– довища бродили по земле. Один из них окликнул другого.

– Есть какие-нибудь его следы, Тиссен?

– Нет, сержант,– ответил ему другой.– Никаких следов! Зато мы нашли группу диверсантов и очень большую женщину. Вон там,– показал он.

– Ну, если он попытается спрятаться здесь, проклятые волки сами с ним разберутся! – Сержант с группой людей зашагал в одну сторону, Тиссен – в другую.

О ком они разговаривают? – подумал он, в то время как пламя по– рождало отблески в его зеленых глазах. И… почему он понимает их язык? Это была загадка, которую нужно разгадать, но потом, когда пре– кратится пульсирующая боль в голове. Сейчас ему нужна была вода и ме– сто для сна. Он полакал из лужицы натаявшей из снега воды, потом вы– брал наугад дом и вошел в него через открытую дверь. Он улегся в уг– лу, свернувшись, чтобы было теплее, положил морду на лапы и закрыл глаза.