– Обходи с тыла! – закричал один из них.– Мы их запрем между на– ми!

Золотистая прыгнула на окно, но в это мгновение пули врезались в раму, полетели щепки. Она отскочила обратно на пол, крутясь безумным рыжим вихрем. Черный волк метнулся было через дверь наружу, но его ослепил луч фонаря, и он попятился, а пули пробили дыры в стене над его головой.

– Теперь мы их поймали! – прохрипел голос.– Макс, зайди туда и выбей их оттуда!

– Ну, нет, я туда не полезу! Иди сам!

– Ах, ты, трусливый говнюк! Хорошо, я пойду туда! Эрвин, ты и Иоган – следите за окнами.

Раздался щелчок. Черный волк знал, что это в автомат вставлен новый магазин.

– Я иду!

Золотистая опять попыталась выбраться через окно. Щепки укололи ее, когда раздался еще один выстрел, и она спрыгнула назад с кровью на морде.

– Да прекратите стрелять! – приказал хрипящий голос.– Я сам возьму их обоих! – Солдат зашагал к дому, светя фонарем, в его крови горело навеянное шнапсом мужество.

Черный волк знал, что он и Золотистая обречены. Пути для бегства не было. Через мгновение солдат будет в дверях, и его фонарь выдаст их. Пути убежать не было, а что могут сделать клыки и когти против четырех человек с автоматами?

Он посмотрел на нож.

Лапой коснулся ручки.

~Не подведи меня,~ подумал он. Это сказал когда-то Виктор, очень давно.

Когти его попытались сомкнуться на ручке. Свет от фонаря солдата был уже почти в комнате.

Виктор. Мышонок. Чесна. Лазарев. Блок. Имена и лица кружились в мозгу черного волка, как искры, летящие от костра.

Майкл Галатин.

Я – не волк, подумал он, когда вспышка воспоминаний появилась в его мозгу. Я…

Его лапа вдруг изменилась. Появились полоски белой кожи. Черная шерсть уползала, а кости и сухожилия перестраивались с влажным щекот– ливым похрустыванием.

Пальцы его сомкнулись на ручке ножа и выдернули его из скелета. Золотистая изумленно заворчала, будто у нее вдруг сперло дыхание.

Солдат ступил на порог.

– Теперь я покажу тебе, кто твой хозяин! – сказал он и оглянулся на Макса.– Видишь? Нужно быть смелым человеком, чтобы войти в волчье логово!

– Ну, сделай еще пару шагов, трус! – съязвил Макс.

Солдат ткнул луч света в комнату. Он увидел скелеты и рыжего волка. Ха! Зверь дрожал. А где черный подонок? Он сделал еще два ша– га, автомат был готов вышибить волку мозги.

Когда солдат вошел внутрь, Майкл выскользнул из своего укрытия рядом с дверью и вонзил изогнутый нож Китти в горло человека изо всех сил, какие только у него оставались.

Немец, захлебнувшись кровью, выпустил «Шмайсер» и фонарь, чтобы схватиться за пробитое горло. Майкл подхватил автомат, уперся ногой в живот человека и вытолкнул его спиной наружу через дверь. Потом вы– стрелил по фонарю другого человека, раздался вскрик – пули пробили плоть.

– Что это было? Кто кричал? – встрепенулся один из людей на от– далении.– Макс? Ганс?

Майкл вышел из дверей, коленные суставы у него болели, а позво– ночник тянуло, встал возле угла дома и прицелился чуть выше двух фо– нариков. Один из них помигал ему. Он выпустил по немцам очередь. Оба фонарика лопнули, а тела скрючились.

Наконец наступила тишина.

Позади себя Майкл услышал какой-то шорох. Он обернулся. Изо всех его пор выступил липкий пот.

Там стояла Золотистая, всего в нескольких футах. Она уставилась на него, тело ее замерло. Затем она оскалила клыки, зарычала и убежа– ла во тьму.

Майкл понял. Он не принадлежал к ее миру.

Теперь он знал, кто он и что должен делать. Транспортный само– лет, как было видно, уже увез бомбы с карнагеном, но на поле стояли другие – ночные истребители. Каждый из мог летать на тысячу миль. Ес– ли они смогут точно определить, где же спрятан в ангаре Стальной Ку– лак и…

И если еще не слишком поздно. Какое же сегодня число? Он не знал, как это можно определить. Он поспешно стал подбирать одежду, которая бы ему подходила, из той, что была на этих четверых мертве– цах. Ему пришлось надеть рубашку и куртку с одного солдата, брюки с другого, а сапоги с третьего. Вся одежда была влажной от крови, и с этим поделать ничего было нельзя. Он набил карманы магазинами с пат– ронами. На земле лежала шерстяная фуражка, незапятнанная кровью. Он надел ее, и пальцы наткнулись на шрам и засохший струп на правой сто– роне головы. На миллиметр глубже – и пуля разнесла бы ему череп.

Майкл повесил автомат на плечо и двинулся по дороге к каменисто– му склону. Пятое июня, подумал он. Прошло ли оно уже? Сколько дней и ночей пробыл он здесь, веря в то, что он – волк? Для него пока еще все по-прежнему было как во сне. Он ускорил шаг. Первым делом нужно было попасть на фабрику, вторым – в тюрьму, освободить Чесну и Лаза– рева. Тогда он узнает, подвел он или нет, и лежат ли из-за этого ис– калеченные тела на улицах Лондона.

Позади он услышал вой, изменяющееся в тоне завывание. Голос Зо– лотистой. Он не оглянулся.

На двух ногах он брел навстречу судьбе.

Они сделали слабую попытку засыпать яму, которую он вырыл под оградой, но, очевидно, лопаты их были ленивыми. Ему потребовалось не– сколько минут, чтобы выбросить из нее рыхлую землю, и он пробрался под оградой. Похожий на сердцебиение стук на фабрики продолжался, над головой на надземных переходах светились лампочки. Он прошел по алле– ям, выбирая дорогу к краю летного поля, где была тюрьма. Из-за угла вышел солдат и направился к нему.

– Эй! Сигареты есть? – спросил человек.

– Конечно.– Майкл подпустил его поближе и сунул руку в карман за сигаретами, которых там не было.– Сколько времени?

Немец посмотрел на наручные часы.

– Двенадцать сорок две.– Он посмотрел на Майкла и нахмурился.– Тебе необходимо побриться. Если капитан увидит тебя таким, он даст тебе…– Он заметил кровь и дырки от пуль, прошивших куртку. Майкл увидел, как глаза его расширились.

Он ударил немца концом приклада в живот, потом треснул его по голове и оттащил тело к куче пустых бочек из-под смазки. Снял часы, засунул тело в бочку и накрыл крышкой. Потом опять двинулся в путь, почти бегом. Сорок две минуты после полуночи, думал он. Но какого числа?

Вход в здание тюрьмы не охранялся, но один солдат сидел за барь– ером прямо в дверях, задрав сапоги кверху, глаза его были закрыты. Майкл вышиб из-под его ног стул, шмякнул солдата головой об стену, и тот вернулся обратно в страну сновидений. Майкл снял с крючка на сте– не за барьером связку ключей и пошел по коридору между камерами. Он мрачно улыбнулся; коридор наполнял знакомый густой храп бородатого русского.

Когда Майкл примеривал разные ключи к замку камеры Лазарева, он услышал вздох изумления. Он глянул на камеру двумя дверьми дальше по другую сторону коридора и увидел в зарешеченном окошке лицо Чесны, грязное, изможденное. Глаза ее переполнились слезами, она пыталась заговорить, но не могла найти слова. Наконец они вырвались: