реальностью. Теперь, перед монументом, что-то в нем резко щелкнуло, подобно вспышке. Стефан шумно выдохнул и произнес, чувствуя беспредельное облегчение:

— Я не убивал ни приземленных, ни друзей. Я просто делал свою работу. Я не Палач.

В тот же миг с его плеч будто бы спали многотонные камни. Он так привык к ним за эти годы, что пошатнулся, колени дрогнули. Все внутри бурлило, но не от злобы и раздражения, пожиравших его столько времени. Стеф опустил голову и не сдержал усмешки. Его душа горела, испепеляя всю накопившуюся вину, мрак и стыд. Он закрыл глаза рукой, почувствовав накатившие слезы. Грудь распирало от счастья — такого сильного и безудержного, от которого хотелось кричать и смеяться. Еще никогда в жизни Стефан не чувствовал настолько сильного умиротворения с самим собой, столько света, бьющего через край. И от этого он задыхался.

Прошло с полминуты. Протектор старательно утер глаза, и стоило ему убрать руку от лица, как Фри обняла его за шею. Стеф крепко обхватил ее в ответ.

— Все теперь будет хорошо, — пообещала она.

Они вышли прочь из Усыпальницы. Стеф ощущал себя так легко и воздушно, что даже не пытался сдерживать глупой улыбки. Но это волшебное состояние не могло заставить его изменить себе, поэтому он закурил, слегка негодуя от неудобства выполнения столь простых действий одной рукой.

Стефан не сразу понял, что Фри придерживала его за локоть. Отчего-то по телу побежали мурашки.

Он выдохнул дым и неловко почесал затылок, поняв, что они с Фри вообще не обсуждали произошедшего между ними. Стеф тогда наговорил преступно много, да так, что по-хорошему ему вообще не следовало появляться в Соларуме ближайший десяток лет, а то и бессрочно. Сейчас он вспоминал, как почувствовал притяжение к Фри давно, в самый первый месяц ее пребывания в Соларуме. А потом случилась база падших. И годы одиночества. Стефан даже думать перестал о возможности поговорить с Фри как раньше.

Он потратил слишком много времени.

— Это… — неуверенно начал Стефан, отводя глаза в сторону. — Я тут подумал…

Фри вопросительно посмотрела на него, и Стеф покраснел. Убивать сплитов и воскресать раз за разом казалось намного проще.

— Хочешь куда-нибудь сходить?

— Как простые люди? — уточнила протекторша, похоже, ни капли не смутившись. — Не на охоту?

— Ну, вроде того… Нет, не на охоту, конечно! Там выставка одна открылась, может, тебе было бы интересно посмотреть на нее.

«Дебил, зачем ты тащишь ее на эти хреновы картины?! Она же таким не увлекается, не вовлекай ее в своих тупых кубистов!»

Стеф хотел удавиться от стыда и полного отсутствия фантазии. Он нервно выкинул окурок в окно и даже слегка ему позавидовал.

— Вдвоем? — спросила Фри.

— Вдвоем, да! Если у тебя, конечно, есть время и желание. Я все пойму, мы тут все занятые, просто… ну вдруг…

— Да, — улыбнулась она. — Давай сходим. Вдвоем.

Протектор даже остановился посреди коридора и недоверчиво переспросил:

— Да?

— Да.

— Да… — Он снова не сдержал глупой улыбки, заставив Фри рассмеяться.

Они брели дальше, обсуждая вещи, не связанные с Соларумом, дошли до балкона, где Фри села на парапет. Пока она оглядывалась на далекую Землю, Стеф снова заколебался и сказал:

— Я постараюсь стать лучше. Как раньше. Знаю, сейчас я не подарок и…

Фри обернулась к нему и только качнула головой.

— Не надо как раньше. Двигайся дальше. Ты вредный, ворчливый злыдень. И таким нам всем нужен больше.

— Ты меня только что и оскорбила, и похвалила, это как работает? — спросил он, в шутку хватаясь за сердце, будто его ранили.

— Просто будь тем, кем тебе искренне хочется. А я приму тебя любым.

В груди разгорался жар благодарности, Стеф не сдержался и усмехнулся.

Он лишь успел облокотиться о парапет, когда понял, что Фри наклонилась к нему. Он кожей почувствовал ее дыхание, все внутри него похолодело, мышцы лица обратились гранитом. Она коснулась пальцами его щеки и повернула лицом к себе. Стеф оцепенел, сердце пропустило пару ударов, а Фри чуть притянула его ближе и поцеловала. Все длилось не дольше нескольких секунд, за которые Стефан намертво забыл, как мыслить и двигаться.

Вспышка, одно яркое мгновение.

Новое воспоминание, безудержно мощное и сильное.

Он никогда не думал, что окажется на этом месте.

В ушах грохотало. Чуть отстранившись, Стефан так изумленно смотрел на нее, что вызвал тихий непроизвольный смех. Фри все еще держала его за воротник формы, взгляд слегка потускнел.

— Все ведь могло быть хорошо с самого начала. Здесь… здесь нельзя тратить время впустую. Однажды его может просто не остаться.

Стефан не знал, что ответить, все еще не мог вспомнить как. Тогда же Фри вновь вскинула на него глаза и улыбнулась.

— Давай сходим на твою выставку. И еще много куда. Хорошо? Пока можем. Пока у нас есть время.

Стеф почувствовал, как внутри потеплело и затрепетало. Снова непривычно. Но бесконечно светло.

— Тогда не будем откладывать.

* * *

После похорон Ханны я чувствовал себя разбитым. Все, чего мне хотелось, — уйти в сон на неделю, забыться. А проснувшись, увидеть, что все в порядке, ничего не изменилось.

Но это были лишь нелепые фантазии. В тот момент я даже не подозревал насколько.

Сразу после Усыпальницы я ушел к Лазарету. Ада как раз вернулась из своего ежегодного осмотра кометами и настаивала на том, чтобы мы все, кто сражался с Греем, каждый день обследовались. Как обычно, я стал искать ее между палат, и все они, к моему удивлению, оказывались пусты. Лишь в последней лежал пациент, о котором я, если честно, забыл.

Вряд ли много кто посещал Тисуса после обращения. Тьму вытащили из его дерева, говорили, что со временем он, возможно, даже сможет прийти в себя. Но пока что протектора держали под строгим надзором и световым барьером, подальше от Паскаля.

Задержавшись на входе, я решился войти. Даже его койка была накрыта мерцающим куполом, только бы не дать Тьме прорваться.

— Кто там? — булькнул Тисус.

Я приблизился. Оба его глаза все еще были черны.

— А… ты…

Голос чуть живой. Кожа местами источала черную гниль, рот разорван, с левой стороны торчали мелкие клыки. На лбу дугой проступала кость.

— Мне сказали, ты поправишься, — выдал я. — Рад, что ты жив.

— Не лги, не унижай себя, — прошелестел он, едва перекатывая слова на языке. — Вы… справились?..

Я рассказал о финальном решении инквизиторов. Тогда же Тисуса начало лихорадить.

— Живы будем… да… Но не Ламия…

— Мы многих потеряли за это время. Грей за все ответит. Он даже тебя подставил, проник к нам через амулет.

Протектор дергано зашевелился. Его голова тяжело повернулась в мою