class="p1">– Слушаюсь, Ваше Высокопревосходительство! – с облегчением ответил я и ухватился за спасительную пуговку звонка.

Через пару секунд, в течение которых «страшное начальство» довольно внимательно рассматривало меня, показался на лестнице наш дежурный полковник. Но, увидя стоящего около меня, он вдруг переменился в лице, как-то обдернул себя, поправил со всех сторон и подскочил к генералу с рапортом. Генерал выслушал рапорт, пожал ему руку, и они вместе вступили уже на лестницу. Вдруг генерал оборачивается ко мне… и, смеясь, говорит:

– А вы – молодец! Так и нужно! В особенности в наше время! – И они пошли наверх…

Я остался стоять на месте в полном обалдении и уже без всяких признаков сонливости… Через пару минут сбежал по лестнице мой полковник и, чуть не лопаясь от смеха, спрашивает:

– А вы знаете, кого вы не пустили? Разве вы его никогда не видели?

– Никак нет! Не знаю и не видел никогда!

– Это же был сам генерал Алексеев!..

В этот же день, мне кажется, весь наш батальон знал о моем «анекдоте», и за моей спиной хохотали и показывали на меня пальцами… А я быстро утешил сам себя:

– Уж моего Лавра Корнилова я узнал бы сразу! И отдал бы ему честь как следует!

Через день-другой мой «анекдот», слава Богу, забылся, и потекли однообразные дни с частыми караулами. И только раз, среди белого дня, раздалась неожиданная команда:

– Караул в ружье! Выходить на улицу и строиться!

Похватав свои винтовки, патронташи и гранаты, мы выскочили на улицу и выстроились. Вышел наш караульный начальник и сообщил, что на Платовском проспекте собралась огромная толпа и какие-то «оратели» возбуждают толпу идти на «белогвардейцев».

– Смирно! Ряды вздвой! Направо! Шагом марш!

И мы бодро зашагали. Завернули на Платовский проспект и стали подниматься вверх. Пройдя еще шагов триста, когда стали уже видны бегущие в разные стороны люди, караульный остановил нас, перестроил в одношеренговый строй и с винтовками на изготовку двинул нас дальше. Но когда мы дошли до места, где призывали нас уничтожить, то… никого уже не нашли!.. Мы вернулись обратно.

Через несколько дней ночью последовал приказ всему батальону:

– Не ложиться спать! Приготовиться к походу!

После 12 часов ночи батальон пришел на вокзал и погрузился в эшелон. С рассветом мы были в Ростове и, не разгружаясь, ждали дальнейшего приказа. С разрешения нашего взводного я сбегал на перрон, где была вода для питья, и, возвращаясь назад, взглянул вдоль перрона и увидел возле дверей дежурного начальника вокзала группу военных, среди которых, наконец, впервые в своей жизни я увидел того, к кому меня так влекло, – я увидел своего Лавра Корнилова!

После обеда в устроенной при вокзале столовой нам приказано было разгружаться. Часть улицы Садовой мы промаршировали, свернули в какой-то переулок направо, пришли на небольшую площадь с церковью и заняли здание гимназии. Сейчас же выставили, где нужно, караулы. Конечно, в караул попал и я. Но на этот раз мой караул оказался самым лучшим: в виде туннеля под домом, с массивными чугунными воротами, был въезд во двор гимназии, стояла там и будка для ночного сторожа, а в ней теплая шуба и огромные валенки.

И когда мне стало холодно, я залез в это теплое облачение и стал чувствовать себя как в раю у самого Магомета.

В инструкциях всему караулу было сказано: быть ко всему очень внимательными. В городе неспокойно, ждут выступлений рабочих. Мы все должны быть готовыми во всякую минуту, по звону набата в церквах, собираться около нашей комендатуры.

Постепенно все освещенные окна двухэтажной гимназии потухали, новые жильцы ее, утомленные беспокойным днем, погружались в сладкий сон. А я, чтобы и самому не «погружаться», стал мечтать о «лучезарном времени» в далеком будущем, когда всем часовым на всех постах будут полагаться теплые шубы и теплые валенки…

К действительности меня вернула эта церквушка на площади перед гимназией, которая начала отбивать надтреснутым колоколом 12 часов ночи. И вдруг засветились снова все окна в здании, и по силуэтам видно было, как заметались там люди. На балкончик выскочил караульный и тревожным голосом закричал:

– Часовой! Вы заснули, что ли? Почему не поднимаете тревоги?

Я недоуменно спрашиваю:

– Зачем?! Почему тревога?

– Да вы что, обалдели, что ли? Разве не слышали набата в городе? Даже наша церковь звонила, и часовой там поднял тревогу!

– Я никакой тревоги и набата не слышал! Церковь звонила просто 12 часов ночи! Зачем же тревога?!

Караульный скрылся, а минут через 15 вышел ко мне опять.

– Да, тревоги не было. Часовой там – маленький кадет и не разобрал, в чем дело. Но вы будьте еще более внимательным!..

До смены сна – как не бывало! Немало людей не спало и в доме. После смены караула вызвали поручика Семенюка и меня в канцелярию, дали нам удостоверения, дали нам наши «японочки» (винтовки), по два патронташа, но «апельсинов» (гранат), слава Богу, уже не дали.

– Вы оба откомандированы в артиллерию, в 3-ю батарею, которая стоит в Лазаретном городке. Города совсем не знаете? Все равно – язык и до Киева доведет!..

Взявши наши винтовки на плечо (на них не было даже и признаков ремней), мы зашагали по-пехотному, прямо по мостовой, чуть ли не через весь город. А этот «киевский язык» довел нас и до нужного нам Лазаретного городка. За чертой города, около огородов, полей и кладбища был расположен этот городок-казармы. В воротах часовой, очень неопределенного одеяния (больше студент, чем что-либо другое) с большим углом из трехцветной национальной ленты на рукаве, свободно пропустил нас.

«Киевским же языком» быстро нашли канцелярию командира 3-й батареи. Полковник Ерогин (впоследствии генерал) очень мило нас встретил и познакомил со своим адъютантом, капитаном Пио-Ульским[293] (впоследствии полковником и до самой своей смерти, уже в Нью-Йорке, моим хорошим другом). Тут же мы оба получили и свои назначения – ездовыми: поручик Семенюк в корень, а я («жидкая комплекция») в передний вынос. Полковник Ерогин, еще раз пожав нам руки, приказал капитану Пио-Ульскому проводить нас на место. Когда мы снова хотели взять наши винтовки на плечо, то капитан сказал:

– Нет, вы ваше «страшное оружие» оставьте здесь.

Что мы с большим наслаждением и сделали.

По дороге он успел посвятить нас в батарейную обстановку:

– Пушек у нас еще нет, но скоро получим! (Их, оказывается, можно или красть у красных, или даже покупать за водку!) Коней же мы недавно получили в самом жутком и голодном виде… Пока живем тихо. Как только получим пушки, сейчас же на