- Поспи ещё. Или тебе на работу надо?

Он покачал головой и перевернулся на бок, подложивпод голову руку. Снова улыбнулся и посмотрел уже более осмысленно. Подмигнул.Ксения разулыбалась, наклонилась к нему за поцелуем, но в этот момент в комнатувернулся Ванька, шурша пакетом и громко восторгаясь.

- Мама, смотри! Красная машина! Большая!

Ксения поспешно отстранилась от Ильи и посмотрела.

- Замечательно. Что надо папе сказать?

Ванька запутался в пакете, откинул его в сторону, апотом влез на диван, прижимая к себе коробку с игрушкой. На секунду замер,глядя на Ильи, который из последних сил скрывал улыбку, и выпалил:

- Пап, можно в садик не пойду? Буду с машиной играть!

Говоров захохотал, а Ксения возмущённо ахнула.

- Ваня!..

 - Мама, можно?

- Нет, конечно. В садик пойдёшь, а с машиной будешьвечером играть.

Ребёнок надулся, но на Илью взглянул с надеждой. Тотпокачал головой.

- Ничего не выйдет, атаман. Нам с мамой на работунадо.

- Ну вот... - Ванька шлёпнулся на диван и принялсявозиться с коробкой, пытаясь её открыть.

Ксения поднялась и позвала сына.

- Ваня, умываться! И оставь папу в покое, емувыспаться надо.

- А машина! Открыть надо!

- На кухне откроем. Пойдём.

- Ксюш...

- Спи, - она смахнула чёлку с его лба. - Ты лёг вчетыре только. Поспи ещё.

Илья зевнул.

Спать действительно хотелось. Ксения вывела сына изкомнаты, и даже дверь прикрыла. Илья пару минут лежал, прислушиваясь к ихголосам и шагам, а затем снова уткнулся в подушку и закрыл глаза.

Что-то вокруг него происходило, сквозь дремоту Ильяэто понимал, но проснулся лишь тогда, когда Ванька снова подошёл к нему ипотряс за руку. Говоров открыл глаза и понял, что ребёнок уже одет и видимоподошёл с ним попрощаться. Ванька руку опустил, куртка зашуршала.

- Папа, я пошёл в садик.

Илья протянул руку и придвинул его ближе к себе.

- Иди. Веди себя хорошо.

Ванька кивнул и посмотрел задумчиво.

- А ты меня из садика заберёшь? Ты давно не забирал.

- Правда? Давно?

Ребёнок обиженно кивнул.

Илья улыбнулся.

- Сегодня заберу.

Ванька просиял.

- После полдника!

- Я помню, - успокоил его Илья. Ваня обнял его, сновазашуршав курткой, провёз по лицу Говорова варежкой, которая свисала из рукава,и убежал. Илья же приподнялся на локте, наблюдая за ним. Подмигнул Ксении,которая стояла в дверях комнаты, тоже одетая.

- Опять разбудил?

Илья откинулся на подушках, с удовольствием глядя нанеё.

- Я его заберу.

- А меня?

Он рассмеялся.

- И тебя. Если ты будешь хорошо себя вести.

Она улыбнулась и шепнула:

- Позвони мне, - и послала ему воздушный поцелуй.

В квартире стало непривычно тихо. Ни детского смеха,ни радио, которое Ксения любила слушать, когда возилась на кухне, ничего непадало на пол, и не звонил телефон. Тишина. Только будильник на тумбочкетикает, громко и тяжело. Правда, слышны шаги наверху. Соседи. Дом старый и всёслышно...

Зато у него в комнате приятно темно, под одеяломтепло и есть ещё несколько часов для сна. А на кухне завтрак, приготовленныйлюбимой женщиной. На фоне этого даже предстоящий разговор с женой о разводе нетак уж сильно и беспокоил. Когда у тебя есть дом и приготовленный завтрак,понимаешь, что из любой ситуации можно найти выход, вариантов не так уж имного.

Взбил подушку под головой, улёгся поудобнее, и тольконачал засыпать, как на тумбочке ожил телефон. Илья снова открыл глаза и злоуставился на него.

Никакого понятия у людей...

Взглянув на дисплей, едва удержался от обречённогостона.

Мама. Она просто так не отпустит.

 - Илья, ты где? - тут же потребовали у него ответа.

Говоров зевнул, не скрываясь, и спокойно ответил:

- Дома. Я сплю, мамуль. Я ночью только прилетел.

- Да? - Тон Людмилы Алексеевны стал мягче. - Но я жене знала, милый. Ты нам с папой не звонишь, ничего не рассказываешь... Мы жеволнуемся.

- Пока нечего рассказывать, мама. Со Светой я ещё невиделся.

- Вот о Свете я и хочу с тобой поговорить! - сновавозвысила голос мать.

- Сейчас?

- Нет. При встрече.

- Отлично, тогда...

- Надеюсь, ты нас встретишь?

Говоров насторожился.

- Когда?

- Сегодня. У нас самолёт через пару часов.

- О Господи, мама, зачем вы прилетаете?

- А как мы можем не прилететь? Происходят совершенноужасные и непонятные вещи. А мы с отцом, значит, должны сидеть дома и ждать,когда вы окончательно испортите свои жизни?

- Мамуль, может, ты не поверишь мне, но я как раз ипытаюсь всё исправить.

- Правильно думаешь - не верю!

- Я это подозревал, - усмехнулся Илья.

Мать помолчала, видимо собираясь с мыслями. А послеосведомилась:

- А почему Света не ночует дома, вы что, опятьпоссорились?

Илья не на шутку озадачился.

- Нет... Я же говорю, мы ещё не виделись. И с чего тывзяла, что она дома не ночует?

- Но ты же сам сказал... - растерялась мать.

Илья в тоске уставился на потолок. Наверху кто-топротопал в сторону кухни.

- Мама, я понятия не имею, где она ночует. У настеперь с ней дома в разных направлениях находятся.

- Ты не живёшь дома?

- Я живу. Но у меня теперь другой дом.

- Илья, что ты со мной делаешь? - пожаловалась она.

Говоров укрылся с головой одеялом.

- Может, мы поговорим обо всём при встрече? Ну нетелефонный это разговор, мамуль!

- Я понимаю, - согласилась она, а голос сталсовершенно кислым.

- Когда вы прилетаете?

Мать назвала ему время и номер рейса.

- Я приеду, - пообещал Илья.