– Пересек первый рукав.

Валин поднял трубу. «Звездочки» Гвенны уничтожили большую часть наплавного моста, но пеший и теперь мог перейти протоку, перескакивая с бревна на бревно. Ургулы всю ночь перетекали на захваченный остров. Перебирались медленно и мучительно, оставив позади лошадей, – впрочем, для штурма среднего рукава требовались не кони, а побольше людей.

Валин навел трубу на Балендина. Всю ночь он нигде не видел лича и не знал, чем тот занимался во время первой атаки, но руки у него были по локоть в крови, на плечах висел бизоний плащ, и смотрел он только на западный остров, где стояла башня и готовились к следующему приступу лесорубы.

Валин повел трубой дальше.

– И пленников притащил, – заметил он.

Талал только кивнул.

Пленники – десятки пленников – стояли в ряд на коленях у северного края площади. Со скрученными в запястьях руками, связанные общей веревкой, петлями обвивавшей шеи, бежать они не могли. Да вряд ли кто бы и попытался. Почти все уставились в грязь перед собой, словно, пряча глаза от победителей, надеялись остаться незамеченными. И на лицах тех, кто еще не опускал головы, был ужас, а не вызов. На расхаживающего по площади Балендина они смотрели тупым безнадежным взглядом приготовленной к закланию скотины.

Валина охватило темное отвращение.

– Их там под сотню, – пробормотал он. – И ни один не пытается отыграться. Ни один не дает отпора.

Талал отвел взгляд от площади, чтобы посмотреть на Валина.

– Они не кеттрал, – тихо напомнил лич. – Они не умеют давать отпор.

Он был прав, и все равно тошно было видеть, как несколько десятков людей покорно ждут мучительной смерти. Две ксаабе, перерезав веревку, выволокли на середину площади пожилого мужчину. Балендин с минуту разглядывал пленника, затем с улыбкой вытащил нож. Старик отчаянно и жалобно взывал к Хекету, но тот не остановил лезвия. Балендин лишил жертву правого глаза, отрезал ухо, затем сморщенный член.

– Набирается силы, – сказал Валин, заставляя себя не отводить глаз.

Талал кивнул:

– Вопрос в том, как он ею распорядится.

Им не пришлось долго ждать ответа. Балендин оставил жертву в живых – изуродованное существо слабо корчилось в грязи, притягивая взгляды остальных. Сам же лич повернулся к средней протоке, слегка поднял руку, растопырил пальцы и устремил взгляд на сломанный мост. Всего несколько ударов сердца – и мост стал подниматься из тины, извиваться клубком огромных деревянных змей. Доски и бревна смещались, терлись друг о друга, выдавая колебания Балендина. Лич стоял неподвижно. Казалось, он даже не дышал, и еще через несколько мгновений мост встал на место.

– Пресвятой Хал, – вымолвил Валин.

Талал смотрел молча.

Ургулы с трепетом разглядывали новый мост – в таком же недоверчивом ужасе, как и горожане на западном берегу. А потом зазвучал рог, еще один, еще, и воины, потрясая копьями и мечами, хлынули на возрожденный настил.

– Долго он его продержит? – спросил Валин.

Талал неуверенно ответил:

– Не знаю. Сколько пленников пополнили его колодец? – Он покачал головой. – Таверну Менкера Балендин снес, вытянув силу из одной-единственной девушки. Удерживать труднее, чем ломать, намного труднее, но у него тут почти сто человек в отчаянном ужасе. И еще жители Андт-Кила… Он даже из нас способен тянуть. На таком расстоянии мог уловить наши ненависть и ярость.

– Анник… – произнес Валин.

Но направленная в Балендина стрела уже мелькнула в воздухе – и отскочила от невидимого стального щита, зарывшись в грязь и щебень. Две следующие оказались столь же бессильны. Балендин скривил уголки губ.

– Он сильней, чем я думал, – пробормотал Талал. – Намного сильней.

Валин смотрел на мост сверху. По этой ненадежной, колеблемой невидимым ветром опоре ургулы вынуждены были пробираться куда медленней, чем им хотелось бы. Лесорубы, если хватит стрел и решимости, могли довольно долго их сдерживать. Или недолго. Он взглянул на озеро: ни ил Торньи, ни Адер не видно. Не видно войска. С крыши башни ему на десять миль открывались оба берега, значит этим утром подмога не придет.

– Его надо остановить, – бормотал Талал.

– Не сумеем, – ответил Валин. – Ты и близко к нему не подберешься.

Лич свел брови:

– К нему близко и не надо. Мне бы добраться до его колодца.

Валин задумался:

– Пленники?

– Пленники.

– Хочешь их освободить?

– Нет, – устало и безнадежно ответил Талал, – убить.

* * *

– Гвенна.

Ее пробудил не столько голос, сколько боль – боль, клинком вбитая в поясницу.

– Гвенна.

Шевельнувшись, она вскрикнула, и тотчас сильная рука зажала ей рот. При попытке отбиться боль пронзила запястья, плечо, ногу.

– Это Талал. Не шуми, над нами ургулы.

Талал. Так она не умерла. Это хорошо. Она хотела кивнуть – боль ударила из шеи в спину. Уронив голову в ил, она поправила себя: еще неизвестно, не лучше ли было умереть.

– Мы?.. – заговорила она и от жестокого приступа кашля снова потеряла сознание.

Очнувшись второй раз, она кое-что сумела разглядеть. Она в укрытии – небо скрыто досками. Слышен шум воды. Чуть повернув голову, она разобрала, что, Кент подери, лежит в воде! Талал поддерживал ее под затылок, смотрел озабоченно.

– Ты подорвала мост, – прошептал он. – Ты сумела.

– Что ж, спасибо Халу, – ворочая разбухшим языком, отозвалась Гвенна.

Лич поморщился:

– Еще не конец. Балендин переправился. И много ургулов. Атакуют западный остров.

Гвенна с трудом приподнялась на локте. Боль грызла тело со всех сторон, но она, сцепив зубы и зажмурившись, заставила ее отступить.

– Где мы?

– Под причалом, – ответил Талал. – На южном берегу восточного острова.

– Спасибо, что пришел за мной.

Он ответил скорбной улыбкой:

– Не за тобой. Мы думали, ты погибла.

– Мы?

– Мы с Валином.

Она уставилась в пространство перед собой, пытаясь навести порядок в спутанных болью мыслях. Талал здесь, и Валин, а может, и Лейт – все в Андт-Киле.

– Вы что здесь делаете?

Талал открыл было рот, но тут же передумал.

– Некогда объяснять. Я доплыл сюда, потому что Балендин тянет из пленников, из их ужаса, свои силы, чтобы удерживать средний мост.

Гвенна почти сразу поняла, что это означает. И села.

– Ясно, и как мы его остановим?